В худшем случае даже самые большие потери особо ничего не решали. Судя по вчерашнему письму, Петр находится недалеко – учитывая артиллерию и обозы, днях в шести-семи пути. То есть союзникам в самом ближайшем времени предстоит встретиться со свежими силами. А вот им пополниться негде. Швеция далеко, Саксония – тоже. Местное население воевать не умеет и не пойдет. Курляндское герцогство имеет маленькую армию. Поляки с удовольствием дерутся друг с другом, и новый противник им попросту не нужен. Сосед поколотит, а потом выпить предложит от щедрот панского сердца. А тут убить могут за здорово живешь.
Тоже мне удовольствие! Да еще без привычных удобств.
План был прост в своей основе. Вся восточная Прибалтика, впрочем, как и северная, сплошной медвежий угол, захолустье Европы. Дороги здесь скорее случайность, чем правило. Потому любой путь предсказать не составляет труда.
Тропинками большую армию не проведешь. По полю – тоже, ведь оно рано или поздно упирается в лес. Реки в нужном направлении нет. Значит, все известно заранее.
Командор загодя, специально для подобного случая, подобрал неплохой овраг. С крутыми стенами, главное – длинный да вдобавок лежащий посреди леса, он идеально подходил для намеченного плана. Даже больше – если бы его не было, то нечто подобное стоило бы выкопать.
Оставалось подтянуть к себе выдвинутые на случай поиска фуражиров части, занять позицию и ждать.
Немного смущала мысль: вдруг движение Карла как раз продиктовано отвлечением внимания? Пока придется преграждать шведам путь, другие отряды выскочат из лагеря и спешно отправятся на грабеж ближайших поселений.
Или оставить для такого дела казаков? Все равно в пешем порядке со шведами им не справиться, в конном нет простора для маневра, без которого казак – не казак.
Итогом стал некоторый компромисс. Казачьи полки растянулись в отдалении вдоль места засады с главной задачей – наблюдать и докладывать обо всех, кто попытается влезть в лес с любой другой стороны.
А вот драгунам пришлось вспомнить, что они хоть и ездящая, но все равно пехота…
Утро застало шведов в пути. Солдаты и лошади сильно устали, но первые мечтали отомстить московитам за непредусмотренный лютеранской верой вынужденный пост, а вторых никто не спрашивал. Веди, пока погоняют. Иначе вгонят шпоры в бока.
По сторонам лежал зимний заснеженный лес. Казалось, он так и будет тянуться не то до моря, не то до таинственной Сибири – практически все солдаты уже не очень понимали, в какую сторону движется втягивающаяся под кроны бесконечная колонна. Да и дороги практически никогда не бывают прямыми. Каждая вдоволь напетляет, вымотает душу и лишь потом доведет до цели, которая по прямой лежит минимум вдвое ближе.
Ночью было холодно, но к утру тот мороз показался забавой. Или казалось? Ведь уже столько пройдено. Большинство кавалеристов были вынуждены спешиться, идти рядом с лошадьми и хоть так согреваться. Оставаться в седлах казалось невозможным. Лишь король упорно изображал из себя незамерзаемого и несгибаемого человека. Да вынужденно подстраивались под него свита и конвой.
Странное дело – дорога зимой. Еле ноги волочишь от усталости. Тяжесть амуниции прижимает к земле. Спина то и дело становится мокрой от пота, а руки и ноги замерзают так, что болят. Но лучше уж пусть болят, чем вообще не чувствуются.
– Уже не так долго. Скоро лес закончится, а там часа за два-три дойдем.
Карл не смог узнать говорившего по охрипшему голосу. Повернуть же голову показалось тяжело. Молодой король поймал себя на том, что тело пытается согнуться, и с некоторым усилием гордо выпрямился в седле.
Два часа – совсем немного. Только два часа. А там станет так жарко, поневоле вспомнишь утренний мороз.
Командор мерз значительно меньше. Он просто был теплее одет. Как и все бойцы его отряда. Когда приходится лежать в засадах, то поневоле заботишься о соответствующем обмундировании.
Секунды шли медленно, как всегда идут последние секунды перед боем. Внизу в просветах между елками текла сплошная масса людей. Но сейчас был тот случай, когда чем больше врагов, тем лучше.
Кабанов осторожно стянул правую рукавицу и пошевелил пальцами. Жизнь солдата всегда зависит от стольких мелочей, и ни к чему пренебрегать ни одной из них.
Рядом в готовности застыли егеря. В белых маскхалатах они сливались с белым снегом. Да еще вездесущие деревья, за которыми надо лишь уметь укрываться.
Чуть позади расположилась вторая линия. Уже с тяжелыми гранатами в руках, ждавшая лишь сигнала, чтобы наконец запалить фитили.
Последние секунды…
Пора!
Резкая трель, совершенно неожиданная в спящем зимнем лесу, заставила солдат вздрогнуть.
– Засада! – прокричал над ухом Карла кто-то из наиболее сообразительных адъютантов.
Впрочем, сейчас это ему ничуть не помогло. Сразу за трелью сигнала сверху частой скороговоркой затрещали ружейные выстрелы. Адъютант вскрикнул и стал валиться с седла. И не он один.
С такого расстояния по плотной людской массе промахнуться было трудно даже плохому стрелку. Но плохих стрелков Кабанов в егерях не держал. Он и простых фузилеров гонял почем зря, не жалея пороха. Потому творился сейчас внизу самый настоящий ад.
Стрельба специально велась вразнобой по готовности. Револьверными ружьями была вооружена лишь половина егерей. Охотничьи команды пехотных полков и остальные егеря имели на вооружении менее скорострельные штуцера, а обычные пехотинцы – фузеи. Неудобное оружие, когда перезаряжать его приходится в положении «лежа». Впрочем, многие уже успели встать на колено и теперь вовсю шуровали шомполами.
Стрельба гремела по всему лесу. Только дальше приходилось вести ее не сверху вниз, а прямо, прикрываясь стволами деревьев. Но быстрее всего она стихла впереди. Там, где находился пропущенный мимо шведский дозор. Он был не настолько велик, чтобы зря тратить пули. Одного человека дважды не убьешь.
Над краями оврага плыл густой дым. Целиться стало невозможно. Приходилось пережидать. Кабанов, например, так и не разрядил всего барабана и теперь ругал про себя местный порох, не дающий развить нормальную скорострельность.
Но тут в ложбину полетели десятки дымящихся гранат, и ощущение ада стало более острым. Пусть гранаты те были маломощными, грохота и дыма они давали столько, что окончательно сбивали с толку мечущихся внизу людей.
Застигнутые врасплох солдаты не знали, что делать. Кони в панике пытались вырваться, мчались одни вперед, другие назад, а вокруг все грохотало и один за другим падали убитые и раненые.
Это было то, что на военном языке называется коротко и ясно: разгром. По крайней мере, той части армии, которая находилась в овраге. Большинство людей не думали ни о каком сопротивлении, организации отпора. Они просто пытались спастись, вырваться куда-нибудь, где сверху не сыплются дождем гранаты и не стреляют в упор.
