Флейшман окинул взглядом открывшуюся картину, а затем с досадой перевел взгляд на палубу.
Десяток небольших пушек могли бы помочь отбиться от легкого капера, однако не сулили ничего хорошего в схватке с настоящим боевым кораблем. Да и людей на купце в несколько раз меньше. Минимум канониров, абордажной команды нет. Иначе откуда возьмется прибыль? Морякам платить надо.
Так хотелось всего лишь перевозить товары, но теперь Юрий сильно жалел о сбывшемся желании.
Остальные купцы уже повернули, и только бывшие соратники Командора продолжали следовать прежним курсом.
– Лево на борт! – наконец выдохнул Флейшман.
– Да ты что?! – в голосе Аркаши прозвучало возмущение.
– Есть варианты? – осведомился Юрий.
Ему самому не нравилось подобное решение, однако никакого выбора не было. Не тот корабль, да и команда на нем не та. За исключением десятка-другого человек.
– Помочь Командору, – выпалил Калинин.
– Лучшая помощь сейчас – это не мешать. С нашей маневренностью только будем путаться под ногами. Пока нас на абордаж не возьмут. Или ядрами не раздолбают.
– Юра прав, блин! – неожиданно поддержал молчавший до сих пор Ярцев. – Если мы скроемся, у Командора хоть будет шанс пострелять да оторваться от преследователей. «Глостер» – очень быстроходный корабль. А так ему придется выручать нас. Пока сам, блин, не погибнет.
Калинин опустил голову. Было неудобно бежать, пока твои знакомые сражаются, но если больше ничем не поможешь?
Даже на коротких дистанциях остается время, чтобы обменяться мнениями, посоветоваться. Век стремительности еще не пришел. Хотя тянуть тоже не годится. В бою издавна выигрывает тот, кто крепче духом и кто быстрее реагирует на изменение обстановки.
– Жан-Жак, весь упор на тебя и твоих людей и непрерывное маневрирование. Мы должны связать все корабли. Хотя бы на час-другой, пока наши не отойдут подальше. Никаких абордажей. Только артиллерийский огонь, – втолковывал Командор помощникам.
Британские фрегаты пытались разделиться. Два из них шли на сближение с «Глостером», еще два поворачивали для преследования уходящих купцов.
Командор в свою очередь направил корабль к преследователям. На его стороне был ветер и слаженность команды. Пусть не той, которая сопутствовала ему в Карибском море, однако и с «новичками» занимались столько, что каждый выполнял необходимые действия, не задумываясь. Слаженность – тоже сила.
Британские офицеры всегда строго относились к полученным приказам. Любая инициатива могла стать наказуемой. Если вешали даже адмиралов за нарушение линии…
Им бы поменять цели для каждой пары кораблей! Но нет! Два избранника Командора пытались продолжить выполнение задачи, в то время как два других упорно шли на «Глостера».
Единственное, на что решились британские капитаны, – дать залп по приближающемуся каперу. С большой дистанции на качке большинство ядер без толку вздыбило свинцовую воду.
Командор был более выдержанным. Из всех Карибских изобретений он продолжал пользоваться только двумя. Упакованными в холщовые мешки пороховыми зарядами да книппелями. Небольшой запас последних имелся на фрегате именно на такой, крайний случай, когда обычными мерами будет не отбиться.
«Глостер» приблизился к одному из фрегатов вплотную, словно собирался сцепиться в абордаже, и лишь тогда слаженно прогрохотали орудия. Практически в упор. Благо, пушки с этого борта у англичан были разряжены и ответа быть не могло.
Сам Командор вместе с несколькими отборными стрелками перед самым залпом открыл прицельный огонь из штуцеров. С такого расстояния хватило бы и обычных гладкостволок.
Когда рассеялся дым, стало видно, что британец лишился части такелажа. Одна из рей была сломана, снасти беспомощно свисали с высоты, а люди на квартердеке старались спрятаться под защиту фальшборта.
Комендоры сноровисто перезарядили орудия. По части скорострельности Командор мог дать фору любому из кораблей и не остался бы внакладе. Поэтому очередной залп был произведен, едва только второй британец оказался на траверсе.
На этот раз вышло еще удачнее. Бизань переломилась на середине высоты, и верхняя часть медленно рухнула на ют британца. А комендоры уже вовсю шуровали банниками и забрасывали в пушки мешочки с зарядами…
Гранье чертом носился по орудийной палубе, распоряжался людьми, проверял прицелы. Он был в своей стихии, стихии боя, и ничто не могло отвлечь бывалого канонира.
«Глостер» вертелся возле британских фрегатов, непрерывно нападая то на один, то на другой, а орудия продолжали извергать на врага ядра, книппеля, картечь…
Командор спешил сделать как можно больше, пока не подошла вторая пара англичан. Те спешили к месту схватки на всех парусах, и их прибытие не несло Кабанову ничего хорошего.
Жан-Жак умудрился сбить фок-мачту на первом из фрегатов. Но и один из залпов англичан настиг «Глостер», заставил корпус содрогнуться от удара ядер. Кто-то на верхней палубе повалился, орошая все вокруг кровью. Первая жертва, которая никак не могла оказаться еще и последней…
За кормой, очень медленно отдаляясь, гремела канонада. Сражающиеся скрылись за дымкой, в которую превратился туман, однако продолжали непрерывно напоминать о себе. Плохо лишь, что по грохоту было не понять, как разыгрывается сражение. Но и тот факт, что оно продолжается, говорил о многом. Особенно в сочетании с отсутствием погони.
Значит, Командору удалось связать боем все фрегаты. И не просто связать, но и удерживать их до сих пор. Плюс – вести борьбу почти на равных, иначе залпы не гремели бы с такой частотой, да и пространство за кормой не было таким чистым от вражеских парусов.
Но чего это ему стоит? А главное – сумеет ли потом вырваться из схватки? «Глостер» – хороший фрегат, однако любой корабль хорош, только пока цел. Повредят – и ни о каком отступлении не будет речи.
– Блин! И откуда они здесь взялись? Как будто специально нас ждали! – Валера то и дело оборачивался назад.
Самое паршивое – знать, что твой друг ведет бой, и быть не в силах ничем помочь.
Но куда лезть на неповоротливом купеческом корыте с десятком пушек? Как ни старайся, четверть часа не продержишься против фрегата. А сам ему даже толковых повреждений не нанесешь.
– Вряд ли. Мимо проходили, а нам просто не повезло, – Флейшман старательно разыгрывал бесстрастность, однако непрерывные попытки затянуться давно погасшей трубкой говорили об обратном.
У него было гораздо больше поводов для переживаний. Сама идея смотаться до Дюнкерка и обратно принадлежала ему. Как и уговоры Сергея взяться за охрану небольшого каравана. Думал, одного фрегата хватит. На зиму основные силы флотов обосновывались в бухтах, и лишь самые отчаянные каперы еще пытались добыть редкие по времени года призы. А тут четыре корабля, да все явно принадлежавшие регулярному флоту.
