Может быть, следовало помахать для приличия шляпой, но я решил, что будет много чести.
– Бриджтаун захвачен. Вы тоже. Но мы можем договориться, – терпеливо повторил я. – И не надо никого звать. Не помогут.
Однако женский вскрик был кем-то услышан. Я все-таки не зачищал дом полностью, не видел в том смысла.
Дверь резко открылась, и на пороге объявился полуодетый мужчина. В левой руке он держал подсвечник с зажженными свечами, в правой – пистолет.
Я аккуратно двинул вошедшего в челюсть, успел подхватить подсвечник и поставил его на оказавшийся поблизости столик.
Губернаторша вскрикнула еще раз.
– Скоро очнется, – успокоил я женщину, подбирая выпавший из рук слуги пистолет.
При свете свечей я наконец-то смог разглядеть своих пленников. Губернатор оказался мужчиной средних лет, довольно полноватым, хотя его полнота не шла ни в какое сравнение с полнотой его подруги. Но если женщина выглядела откровенно испуганной, то повелитель Бриджтауна уже приходил в себя. Его взгляд то и дело устремлялся к стене, где на фоне ковра висели шпаги. Очевидно, губернатор решал, что лучше: попытаться расправиться со мной или, не рискуя понапрасну, выслушать мои предложения.
– Не советую, – предупредил я, поигрывая пистолетом.
– Что?
Ну сколько можно задавать вопросы?
– Не советую хвататься за оружие.
– Я и не собирался… – несколько смущенно поведал губернатор.
По-моему, это была его первая фраза без вопросительной интонации.
– На всякий случай, – пояснил я. – Побеседуем?
– Надеюсь, вы позволите мне одеться?
– Разумеется.
Губернатор попробовал протянуть время. Вначале он делал вид, будто стесняется меня, потом перестал обращать на это внимание, но шевелился так, что даже ленивец выглядел по сравнению с ним чудом быстроты.
– Поторопитесь, сэр. Скоро светает. Пираты – народ буйный. Могут полгорода спалить.
Рассвет за окном был по-южному стремительным. Вроде совсем недавно забрезжило, а вот теперь утро уже вступало в полную силу.
И одновременно со светом раздались первые выстрелы. Они послужили невольным сигналом. Очевидно, жители стали выбегать из домов, желая узнать о происходящем. Кто-то из наиболее ретивых не забыл при этом прихватить с собой ствол, и в городе вспыхнули разрозненные схватки.
В одном месте загрохотало почаще и побольше, и немедленно в ответ грянул форт. Жалобно звякнули стекла, с улиц донеслись чьи-то крики, зато ружейные выстрелы немедленно пошли на убыль.
– Ах, да. Забыл вам сообщить, что форт тоже захвачен, – заметил я губернатору. – Поэтому одевайтесь быстрее. Мои орлы горят желанием сровнять Бриджтаун с землей. Как перед тем сровняли Порт-Ройал с морем.
Последнее я сказал для большего эффекта и, как ни странно, достиг цели. Лицо губернатора стало жалким, а руки затряслись, будто он накануне изрядно приложился к горячительным напиткам.
– Так это вы… – внезапно севшим голосом пробормотал он.
На полу зашевелился оглушенный слуга, сделал попытку привстать, и пришлось ударом ноги вернуть его к прежнему безмятежному состоянию.
– Командор Санглиер, – представился я с небольшим поклоном.
Называть свою подлинную фамилию не хотелось. Раз уж ее перевели на французский, то пусть она в здешних местах так и звучит. Мне же еще в Россию возвращаться!
Если в глазах губернатора застыл страх, то его молчаливая супруга, похоже, окаменела от ужаса.
Все-таки хорошая вещь – молва! Не знаю, как она тут перелетает над морем, а вот в неизбежных преувеличениях давно не вижу ничего странного.
– В отличие от Порт-Ройала у вас есть выбор. Сто тысяч песо выкупа или… та же судьба.
Страх на лице губернатора сменяется удивлением.
– Сто тысяч песо?
– Понимаю: Бриджтаун стоит дороже, – соглашаюсь с ним. – К сожалению, сегодня у меня нет времени. Поэтому обойдемся пока этой скромной суммой.
Мою речь прерывает выстрел, раздавшийся в самом губернаторском дворце, и практически без промедления – еще один.
Супружеская чета испуганно вздрагивает.
Мне тоже становится не по себе, но я старательно держу марку.
Через полминуты на пороге вырастает Аркаша. Вид у него взволнованный, в руке зажат пистолет.
– В меня стреляли! – по-русски сообщает он, едва не глотая слова.
– Попали? – интересуюсь я.
– Нет.
– А ты?
– Да. Я убил его! – чуточку нервно отвечает Аркадий.
– Вот и чудненько, – подвожу я итог. – Молодец!
– Но я убил!..
– А что еще было делать?
Ох, уж эти пассажиры! За плечами у них уже такое, что не у каждого спецназовца сыщешь, а порою продолжают переживать, словно девицы.
Губернатор напряженно вслушивается, пытаясь понять, на каком языке мы говорим. Смысл беседы, я думаю, понятен ему без переводчика.
– Сто тысяч песо мне надо до полудня, – я вновь перехожу на английский.
– Но это очень много…
– Я не торговец, а солдат. Это в ваших интересах.
С форта в подтверждение моих слов бухает орудие.
Интересно, в кого? Насколько я понимаю, сопротивление уже сломлено. Вернее, его и не было. Но выстрел звучит очень кстати, и я добавляю нарочито скучающим тоном:
– То, что не дадут нам живые, мы соберем с мертвых.
Пока губернатор пытается поставить на место отвисшую челюсть, подхожу к окну.
Вид открывается чудесный. Восходящее солнце подчеркивает нежную зелень тропической растительности, играет зайчиками на воде знаменитой Карлайской бухты, в которую медленно втягивается наша бригантина.
– Что вы выбираете, сэр?
Наверное, я здорово понравился губернатору. И он спешит не разочаровать меня:
– Хорошо.
Я смотрю на него выжидающе. Только руки сами собой вертят пистолет.
– В полдень деньги будут.
Стоило ли прибедняться?
10
Флейшман. Возвращение
Берег приближался медленно. Бригантина шла бейдевиндом. Ветер упорно старался отжать нас от выбранного курса, погнать в сторону, но кое-чему мы уже научились, и напрасной была попытка воздушной стихии помешать нашему возвращению.
Мне доводилось ходить под парусом в прежней жизни, но никогда в те счастливые дни я так не радовался приближению порта, как в этот раз. Или дело в том, что тогда я совершал краткие вояжи для собственного удовольствия, а сейчас мы без малого три месяца работали, рэкетируя прибрежное население и коллег-мореплавателей? На дурной пище, частенько с протухшей водой…
