– Молодец, капитан. – Девушка невесело усмехнулась. – Так долго молчал и наконец, нате вам, разродился. Именно тогда, когда это вообще не нужно. Подозревал всю дорогу и молчал, ну ты даешь, Куминов. Это у вас за Уралом все такие упрямые и недоверчивые? Думаешь, что двойной агент? Привела вас сюда, и что? Про это ты не подумал? Какой прок немцам от твоей РДГ? Думаешь, что они обрадовались бы, получив вас в руки? Саша еще ладно, ей бы точно обрадовались, а вы? Обычная группа войсковой разведки, пусть и с необычными способностями, которых вы и не знаете, если разбираться. На кой ляд вы сдались все такие красивые немцам? И какого черта я не сдала вас раньше, ты не подумал? В тайнике после деревни? В бункере, откуда ехали? Когда вы все спали и два часовых было? Снять твоих ребят по одному мне легко. Скрутила бы всех, как курят, вызвала бы вертолеты и все… дурак ты, Куминов.
Капитан молчал, слушая ее и пытаясь понять – что думать? Она была полностью и во всем права, но что-то внутри настойчиво заставляло не доверять ей до конца несмотря на всю логичность сказанного.
– Как ты вышла на связь и как нас нашла? – простой вопрос, на который он так и не услышал ответа. Куминов неожиданно понял, что все напряжение последних дней сейчас скатилось на него, заставив подозревать эту, скорее всего, полностью честную и правдивую девушку, столько лет находящуюся по «эту» линию фронта. И что он ждет того ответа, который заставит хоть немного отпустить это напряжение, ощущаемое им практически всем телом.
– Как? Да просто, Коля… – Гречишина все также не двигалась, стоя неподвижно. – Ты знаешь вынесенные посты немецких связистов, для перехвата сообщений, радиоигры и поддержки своей авиации?
– Да.
– Я взяла такой штурмом. Там было одно отделение пехоты для охраны и три смены связистов, по три человека с двумя офицерами. Вырезала всех, той самой ночью, когда узнала про неожиданное наступление. Сеанс связи был не больше пяти минут, потом ушла, перекрестным вашему, курсом. Рискнула и выиграла, понимаешь, Куминов. Не встретились бы там, вы шли бы сюда сами, надеясь только на себя. И я бы делала то же самое. А в эфир вы не выходили, кроме одного раза, после которого мне и определили ваш приблизительный маршрут. Что тебе еще надо, скажешь? Какого хрена ты устроил все это здесь, вместо того, чтобы действовать?
– Это препарат… – Венцлав сказала тихо, но ее услышал каждый. – Агрессивность полностью подавлять не получается, она все-таки выше стабильно контролируемой организмом. Капитан не выпускал своих мыслей наружу, пока я его не применила.
Куминов стиснул в ладони рукоять своего ПП, стиснул изо всех сил, почувствовав, как вспотели ладони. Саша, наверное, была полностью права, тоже полностью права. Он сейчас подозревал ту самую, которая помогла им, вывела сюда и шла рядом. Что за чертовщина?
– Ну, будем делом заниматься или препираться дальше? – голос Гречишиной стал спокойным. – Капитан?
– Извини, – буркнул Куминов. – Что делаем дальше?
– Ребят, вы оружие уберете? – Гречишина посмотрела на разведчиков.
Хрусталев хмыкнул, похлопав ее по плечу. Расул чуть улыбнулся и опустил ствол вниз, направив его в пол.
– Что дальше? – повторил капитан.
– Идем через вентиляционную систему. Она проходит по всей Берлоге, и нам надо дойти до одного из выходов в ее помещения.
– А потом?
– А вот потом будет намного сложнее… – Гречишина хмыкнула. – Нам нужно будет обязательно дать возможность уйти Саше и еще кому-то, кто будет ее страховать.
– Хорошо. – Куминов встал, отряхнув колени. Все это время он так и просидел возле нелепого куска фанеры, оказавшегося фальшивой стеной. – Воронков, постоянно находишься рядом с Сашей и Гречишиной. Расул – прикрываешь и идешь вместе с ними. Хрусталев, Шутяк, мы с вами даем им возможность уйти. Юля?
– Да?
– Я так понимаю – планы коммуникаций и переходов у тебя в голове? Не перепутаешь?
– Ни за что.
– Тогда все, хватит говорить, пора заниматься делом. Воронков, вскроешь вентиляцию?
– Да. – Невозмутимый старший сержант кивнул головой, повернулся к указанному объекту и начал внимательно его рассматривать.
Металлический короб, чья темная поверхность выглядывала в проем, был единственным вариантом проникновения в Берлогу. Такая вот ирония, подумалось Куминову. Лезть к черту на кулички через короб громадного вентиляционного канала, кто бы мог подумать. И удастся ли затея, пока было неясным. В очередной раз он восхитился работой, которую проделали неизвестные и безымянные герои, отыскавшие возможность пройти на секретный объект. И все это в оккупированном городе, где каждый метр земли немцы могли исследовать хоть рентгеном, будь у них такое желание. Посмотрим, посмотрим.
Тем временем Воронков залез в подсумок, который у него всегда крепился на боку и чуть сзади. Подсумок поначалу был причиной шуток и доброго смеха над серьезным и хозяйственным сержантом. Спустя небольшой отрезок времени и несколько операций, проведенных успешно, отчасти и из-за применения содержимого брезентового носителя инструмента. Именно инструмента, отверток, плоскогубцев, нескольких инструментов из арсенала зубных хирургов. Не говоря про несколько разных по сложности и универсальности отмычек. Сейчас старший сержант, которому подсвечивал в темноте Хрусталев, внимательно изучал участок короба вентиляции.
Через несколько минут он достал обычную отвертку и масленку. Куминов покосился на него, но вопросов задавать не стал. Раз достал, значит, что так надо, и все тут. Предусмотрительность старшего сержанта давно была известна всей группе. Капитан присмотрелся, понимая, что сейчас Воронков очень аккуратно, тщательно и внимательно поливает один из болтов из масленки. После того, как сержант начал отворачивать его, идея стала полностью понятной.
Болты, которыми крепились части короба, предварительно облитые маслом, выворачивались без шума. Никакого скрипа, который мог возникнуть из-за легкой ржавчины, прихватившей их по резьбе. Так пришлось поступать и дальше, предварительно поливая каждый вновь виднеющийся миллиметр крепежа и лишь потом нажимая на отвертку. Получилось…
Лишь один раз группа замерла, когда на последних поворотах один из болтов не выдержал и лопнул, упав со звонким звуком внутрь системы вентиляции. К счастью, он не покатился дальше, лишь коротко звякнув. Первым внутрь пошел Расул, тихо-тихо наступая на плотную поверхность из твердого и негнущегося сплава под ногами. Остановился, высунулся назад:
– Там чуть дальше решетка и свет.
– Посмотри, только аккуратно… – Куминов перевесил удобнее оружие, так, чтобы палец лежал на скобе спуска.
Расул бесшумно скользнул дальше, пропал из виду. Голова разведчика вынырнула чуть позже. Он кивнул, показывая, что все чисто и можно двигаться. РДГ по одному начала исчезать в темноте проема.
Металлическая кишка воздуховода тянулась вперед, выпирая через каждые два шага острыми ребрами в тех местах, где секции соединялись между собой. Делали вентиляцию немцы основательно, практически на века. При каждом шаге Куминов ожидал, что вот-вот один из стальных листов прогнется, но нет, металл даже и не пытался этого сделать. Толстая поверхность держала на себе вес всей группы, растянувшейся и двигающейся согнувшись в три погибели и очень тихо. Ничто не звякало и не задевало прямоугольных стенок, придавая безумной по замыслу и наглости затее возможность довести ее до конца. Решетки, встречавшиеся через равные промежутки, пропускали внутрь звуки и запахи того, что находилось по ту сторону. И капитан не смог сказать, что они были обычными и нормальными.
