Когда же, наконец, караван добрался до Трактира, судьба уготовила ему дотоле невиданное поприще – стать Библиотекарем. И первым вкладом в книжное собрание Трактира послужили те самые принесенные невесть откуда книги. С тех пор всякий купец, собираясь в эти края, старался прихватить с собой как можно больше книг. Лучшую цену, чем здесь, за них бы не дали нигде. Каждый попавший в его руки томик, каждую брошюру Библиотекарь нежно осматривал, обнюхивал, разглаживал и сушил, если та пострадала в пути, нумеровал, помечал особым знаком, внимательнейшим образом читал и ставил на полку. Ставил, любовался, проходил каждый день, сметая осевшую на корешках пыль. В Трактире всякому было понятно, что, если Библиотекарь знает не все, то в любом случае больше, чем он, не знает никто.
Лешага толкнул дверь в длинный с небольшими окнами зал, пристроенный чуть ниже старого здания Трактира. По обе стороны от входа располагались высокие стеллажи с книгами. В конце зала, обычно восседая за увесистым столом с отточенным пером в руке, царил Библиотекарь. Впрочем, сейчас он не царил, а стоял на стремянке у одного из стеллажей, доставал оттуда книги и передавал очень бедно одетому человеку, по виду рабу. Тот складывал их в деревянный ящик, ловко прибивал крышку и делал на ней значок ядовито-зеленой, издалека заметной краской.
– А, Лешага! – заметив гостя, остановился Библиотекарь. – Я вижу – ты привел нового читателя.
Черный, подавленный необычной обстановкой, жался к ногам хозяина. Заметив неуместный, по его мнению, интерес к себе, он на всякий случай обнажил клыки и зарычал.
– Не надо, – Леха положил руку на загривок пса. – Это свои. Не бойтесь, он никого не тронет.
Морщинистое усталое лицо Библиотекаря на миг осветилось улыбкой, но затем она стала печальной, точно вымученной.
– А мы, видишь, тут… – он грустно развел в стороны руки, указывая на опустевшие полки. – Надо спрятать, а то ведь, не ровен час… Врага, как сказывают, много. Он идет, никого не щадя. Я и подумал, если вдруг что, то книги лучше надежно укрыть.
– Мы не пустим их сюда, – жестко выдохнул Леха.
– Это конечно, – закивал Библиотекарь. – Это понятное дело, покуда живы, покуда в силах держать оружие… И двух мнений быть не может, конечно, не пустите.
Но если вдруг все пойдет не так, если вас убьют? Знаешь ведь, в бою всякое случается, – он поглядел в помрачневшее лицо воина. – Ты не обессудь, я же от всей души. Никому плохого не хочу, а тебе так и подавно. Я верю, что ты победишь, но книги… – он ласково погладил все еще стоящие на полке томики. – Они не должны пропасть, исчезнуть, сгореть в огне, развеяться в дым. Они должны остаться и нести знания.
Понимаешь, Лешага, человек, он рождается, живет и умирает. Таков его путь. Был – и нет. «Цвел юноша вечор, а ныне…» – старик прервал сам себя. – На его место является другой… – Библиотекарь спустился по стремянке и сел на одну из ступеней. – И никто бы не знал, жил он вообще или нет, когда бы мысли и страсти, клокотавшие в душе, человек не сохранил здесь, в этих книгах. Понимаешь, Лешага? Людей этих давно нет, многие умерли еще задолго до Того Дня, а книги – остались.
Представь себе, эти люди продолжают разговаривать с нами, делиться знаниями. Это меня до сих пор поражает. Читаешь, бывало, о какой-то прелестной юной девушке, о том, как неведомый мне мужчина любит ее, и словно сам переживаешь это чувство. Понимаешь вроде, что девушка и состариться-то успела, и умерла давно, а все же… Вот послушай, – он прикрыл глаза:
«И было страшно, что война,
И каждый миг – возможность смерти.
Когда на свете ты одна
И милый почерк на конверте».
Леха представил себе на месте той самой «неведомой одной» Лилию, и сердце его застучало чаще.
– Ведь правда прекрасно, Лешага? – изучающе глядя на могучего собеседника, поинтересовался старик.
– Да, – подтвердил тот и, радуясь возможности хоть на минуту вклиниться в речь Библиотекаря, пояснил: – Я тут книги принес, – ученик Старого Бирюка скинул вещмешок с плеча и развязал его.
– Книги? – задумчиво протянул Библиотекарь. – Книги – это здорово, – вздохнул он, – это замечательно. Но, понимаешь, сейчас я не могу купить их. Пойми меня правильно, никто не думал, что такое может случиться. Даже это все не поместится в тайники. Я с ума схожу, думая, что делать с остальными.
Было слышно, что Хранитель Знаний еле сдерживает слезы отчаяния.
– Я не продавать принес, – отчего-то смущаясь, покачал головой Лешага.
– Зачем же тогда? – от удивления книгочей даже несколько воспрял духом.
– Я сейчас ухожу воевать. Постереги их, только чтоб не пропали. Там одна книга очень умная, я с ней каждый раз сверялся, всегда правду говорила. Жалко будет потерять. Вот, – он достал полюбившийся за время дороги небольшой том с ехидной физиономией на обложке.
– Макиавелли, «Государь», – прошептал Библиотекарь, и глаза его засветились счастьем. – Мне доводилось только читать о ней, видеть ссылки. Но держать в руках… Это же просто чудо!
– У меня еще есть, только имена авторов какие-то странные, чужацкие. Миямото Мусаси, «Книга пяти колец», Сунь-Цзы «Стратагемы. Трактат о военном искусстве»… – Лешага поставил вещмешок на ступеньку лестницы, рядом со стариком.
– Какое сокровище! Где ты их взял? – старик открыл следующую книгу со скрещенными мечами на обложке и с выражением прочел нараспев: – «В десятый день десятого месяца двадцатого года эры Канъэй (1643) я поднялся на гору Ивато в провинции Хиго (на острове Кюсю), чтоб помолиться Небу. Я хочу помолиться Каннон и склонить колени перед Буддой. Я воин из провинции Харима – Симмэн Мусаги-но-Ками-Фидзивара-но-Гэнсин. Мне шестьдесят лет. С самой молодости мое сердце прикипело к Пути боя…».
– Невероятно! – Библиотекарь закрыл книгу и посмотрел на смущенного посетителя. – Этот человек был непревзойденным мастером боя на мечах. Но на исходе жизни он пришел к мысли, что владение словом – высшее из тайных искусств, составляющих Путь воина. Но ты не ответил, откуда это у тебя?
– Мой ученик, – немного сконфуженно произнес Леха, – это он мне отбирал. Я их честно заслужил. Это моя награда.
– Да, я понимаю. Ты бы мог попросить его зайти ко мне? Ты сказал, что он отбирал эти книги. Значит, там было еще много других?
– Это правда, очень много. Я прикажу ему прийти, – бывший страж на миг замолчал. – У меня просьба к тебе. Я пришлю сюда Марата и свою женщину. Она сильная и умная. Ее зовут Лилия. Пусть они тебе помогут. Мне скоро в бой. Куда легче на душе, если буду знать, что они тут. И еще, – он достал из вещмешка книгу, – язык тут незнакомый, но я знаю, это о монастыре Шаолинь, о его монахах-воинах. Мне сказали, что монастырь этот сожжен. Ты знаешь, так ли это?
– Не знаю, – вздохнул Библиотекарь. – Но постараюсь узнать.
* * *
Лейтенант был непреклонен.
– Мне нужно не менее восьми литров на человека.
