Жулин бросился внутрь, закрывая голову от потолочных балок, готовых рухнуть.
Кто-то шевелился в углу. Он схватил этого человека и поволок к выходу. Прапорщик видел, как Ключников ворвался в сарай и вытащил женщину. Ноги ее волочились по дощатому полу. Она безразлично и уныло бормотала что-то на чеченском.
Через минуту балки рухнули, в раскаленный воздух взвились мириады искр. Но треск на этом не прекратился. Стены жарко пылали, и вскоре бревенчатый сруб рассыпался.
Люди отошли подальше. Каждый смотрел не на сарай, а на свой горящий дом. Кто-то кричал на русском, кто-то на чеченском, сыпались проклятия, раздавался оглушительный плач.
– Я как будто и не уезжал из девяносто шестого года, – пробормотал прапорщик, перевязывая обожженную руку.
– Девяносто шестой я не захватил, – размазывая сажу по мокрому лицу, сказал Ключников.
– Хорошо, что не захватил. – Жулин поднял перед собой ведро, принесенное из колодца, снабженного журавлем, и напился. – Сейчас все как тогда. Только не припомню, чтобы чеченцев сжигали вместе с русскими.
Он спиной почувствовал чье-то приближение и обернулся. К ним шла Айшат, одной рукой обнимая мать, а другой отца. Прапорщик машинально отметил, что отец у нее русский, а мать кавказских кровей. Здесь это было, вероятно, в порядке вещей. Жулин уже отметил про себя, что половина жителей села – русские. Причем непременно с бородами.
Что-то готово было натолкнуть его на соображения по этому поводу, но в этот момент заговорил отец девушки:
– Вы спасли сначала нашу дочь, а потом и ее родителей. Чем мы можем вас отблагодарить?
– У вас нет жевательной резинки? – спросил Ключников.
Родители Айшат посмотрели на него с огорчением. Они отдали бы все, что у них осталось, но этот странный русский выбрал то, о чем эти люди не имели ни малейшего представления.
– Пустое, – вмешался Жулин. – Но если вы все-таки испытываете желание преподнести нам подарок, то расскажите, что здесь произошло.
Люди Ибрагимова вошли в село, и местные жители онемели от изумления. До этого момента они не видели военных в таком одеянии и со столь странным оружием. Сельчане хотели приветствовать незнакомцев, но вместо дружественных речей люди в «одежде, как лес» открыли стрельбу по всем, кто находился в этот момент на улице. Все произошло в одну минуту, никто не успел даже забежать в дом за оружием.
– А у вас есть оружие? – полюбопытствовал прапорщик.
– Есть.
– Покажете?
– Почему нет?
Чужаки разошлись по селу, началась паника. Незваные гости стали выводить людей из домов и сгонять их на площадь, расположенную между мечетью и церковью. Некоторые мужчины все-таки успели вынести оружие и сделать несколько выстрелов, но неизвестные тут же их убили. Жители сообразили, что сопротивление означает смерть, и повиновались.
Мать Айшат заплакала. Постепенно вокруг Жулина и родителей девушки образовалась толпа. Вскоре здесь собрались все, кто остался в живых.
Из плотной толпы вышел пожилой священник в обгоревшей рясе, положил руку на голову матери Айшат и продолжил рассказ:
– Они согнали нас на площадь и окружили. Старший из них велел выдать людей в военной форме. – Он бросил взгляд на Жулина и Ключникова и сказал: – Теперь я понимаю, о ком шла речь. Но тогда мы не знали, что от нас требуют. Чтобы наладить разговор, старший убил двух наших мужчин. Теперь их дома полны скорби. В ту минуту все мы были оглушены и смяты. Имам вышел вперед и сказал, что прибывшие прогневали Аллаха. Их ждет неминуемая кара. Тогда старший подошел к нему и заявил…
– Что? – спросил Ключников, заметив, как священник запнулся.
– Он сказал, что имам, который живет под одной крышей с неверными, не служитель пророка, а продажная шкура. Аллах не слышит слов этого имама, презирает его и считает своим врагом.
– Классический ваххабитский приемчик, – заметил Жулин.
– И что случилось после?
– Старший поднял пистолет и выстрелил в голову имаму. Потом его люди обыскали каждый дом. Они ничего не нашли, и мы с облегчением вздохнули. У нас появилась надежда, что теперь, когда наша невиновность стала очевидна, незнакомцы уйдут. Но вместо этого они загнали нас в овощехранилище… – священник замолчал.
– Я назову вам имя человека, который привел сюда убийц. – Жулин достал из кармана сигареты, закурил и заметил, что этот его поступок вызывал немало удивления среди присутствующих. – Его зовут подполковник Ибрагимов. Запомните это. А теперь я хочу задать несколько вопросов, а вы пообещаете ответить на них честно.
– Вряд ли кто-то посчитает возможным отказать вам в такой просьбе, – согласился священник.
– Я беседовал с этим человеком. – Жулин указал на отца Айшат. – Он сказал мне, что появление незнакомцев вызвало изумление у многих из вас. А почему не у всех?
– А вы, оказывается, внимательно меня слушали, – произнес отец девушки.
Он был коренаст, голубоглаз и светловолос. Его борода была ухожена, но огонь изувечил ее. Черные от сажи губы мужчины были влажны. Вероятно, он только что напился воды. На левой щеке у него был едва заметный шрам.
– Мне казалось, что вы заняты другим, смотрите в сторону и не слышите то, что я говорю. Многие – это те, кто жил в нашем селе испокон веков. Но здесь есть люди, бежавшие из поселка, который назывался…
– Южный Стан, – закончил за него Ключников.
– Верно. Мы ушли оттуда семь лет назад и набрели на это село. Нас приняли.
– Откуда у вас инвентарь, оружие, вещи?
– Люди, которые сегодня убивали нас, в течение последних семи лет доставляли жителям Южного Стана все необходимое. Но в поселке происходили странные события, груз никто не трогал. Я и некоторые другие наши жители знали, что военные бросают перед поселком вещи, бесценные для нас. Мы приходили и забирали их. Семь лет – достаточный срок, чтобы приучить к хорошему людей, ни разу не видевших даже лопаты. Точно так же одиннадцать лет назад вы удивили нас, жителей Крепости…
Жулин резко поднял глаза.
– Что вы сказали?
– Я помню вас. Вы – прапорщик Жулин.
Ключников от удивления присел на поваленную изгородь.
– Тогда вы помогли нам избавиться от Магомеда Кровавого.
– Кто вы? – выдавил прапорщик.
– Вспомните ночь у костра. Вы со своим командиром, его фамилия Стольников, рассказывали нам о другом мире. Тогда это казалось нам сказкой, потом стало ясно, что другой мир и правда есть. Стольников спросил, кто мы, и получил ответ. Вы помните?
Память услужливо вернула Жулина в события одиннадцатилетней давности. Он вспомнил тот разговор у костра.
– Расскажите о себе, – попросил тридцатитрехлетний капитан Стольников.
