Вбежавшего на этаж бойца он встретил парой неточных и несильных ударов, добавил ногой, отбив себе при этом колено, толкнул тело на спешащих по лестнице на помощь другу «грузин» и бросился туда, где светилась арка выхода на перрон.
В конце он упал на пол, перевернулся и увидел, что его преследуют не двое, как он подумал, слыша топот за спиной, а четверо. Ошибка была не случайной – двое из четверки были обуты в кроссовки.
Однако предусмотрительность была излишней. Он упал, как только услышал, что размашистые шаги превратились в семенящий бег. Преследователи дружно целились, и каждый, видимо, хотел сразить беглеца первым.
Пули со свистом ушли в конец коридора, ударились в стену, и свет в конце коридора тотчас помутнел из-за бетонной пыли, выбитой из штукатурки.
Он развернулся и дважды выстрелил, не целясь, в бойцов Ждана. Один из них, громко заорав, схватился за бедро и, проковыляв несколько шагов, упал к стене. Коридор заканчивался.
Он выскочил на перрон и бросился по нему, пытаясь добежать до поезда. Топот его кроссовок по стальным листам, покрывающим перрон, был хорошо слышен охранникам, вот-вот готовым появиться из-за угла. И нужно было постараться сделать так, чтобы они не увидели его спину… Второй раз трюк с опрокидыванием может и не получиться.
Они не успели на какое-то мгновение…
Первую очередь Саша услышал, еще находясь в коридоре. И в тот момент, когда он валился на пол перрона, пули снова прошили коридорный тупик, выбив клубы пыли. Вторая очередь носила характер всплеска бессильной ярости. Еще сидя на полу, майор видел, как коридор наполняется пылью, летящими в разные стороны щепками, осколками, и все закончилось тем, что на колени его упал цоколь лампочки.
«Варвары», – подумал Саша и вскочил на ноги.
Люди Ждана очередями били стены. На перроне стояла дымовая завеса. Пули чесали стены вдоль маршрута майора, не причиняя ему вреда. Но эти же пули, уходя далеко вперед, били кабину поезда, так необходимого сейчас Саше. Это была не головная кабина. Поезд двигался маршрутом Ведено – Другая Чечня реверсивно. Это значило, что кабина управления оставалась невредимой. Однако Стольников собирался вернуться и не хотел, чтобы его путешествие было в один конец.
Дышать становилось трудно – в воздухе в виде взвеси стоял известковый угар…
Одна из пуль сорвала чеку на висящем на стене огнетушителе. Облако порошка вырывалось наружу, сократив видимость до одного метра.
Кто-то выскочил перед майором, и он, точно зная, что своих здесь быть не может, наотмашь молотил кулаками и бил ногами. Не понимая, как так получается, что он бьет «грузина», а тот продолжает двигаться с ним рядом, он вдруг понял, что это не один «грузин», а несколько. То и дело они появлялись перед ним, и пока Стольников успевал первым…
Перепрыгнув через турникет, обозначавший середину перрона, он увидел лестницу. Скакнув на перила, он соскользнул вниз. В проеме он ожидал пулю, но лестница была пуста. И он в три прыжка пересек первый пролет и в два – следующий…
А на втором этаже приключилась неприятность.
Первое, что пришло в голову Стольникову, когда он увидел перед собой тело весом килограммов в сто пятьдесят с бицепсами объемом в полметра, была мысль о забредшем не в свою сказку Шварценеггере. Если бы Сашу попросили дать, не задумываясь, прозвище этому человеку, первое, что появилось бы у него в голове – Кубометр.
Но это был не Арнольд.
В руках качка, рост которого был невелик, но плечи которого выглядели аномально широкими, не было оружия. Подняв голову и невольно отступив на шаг, Стольников с неприятным чувством рассмотрел лицо человека-шкафа. Об это лицо можно было бить годовалых поросят…
– Мама дорогая… – изумленно протянул Стольников.
Амбал шагнул к майору, и до Саши донеслось его дыхание, состоящее из ароматов чеснока и лука… Видимо, за обедом этот малый съел барана целиком. Поняв, что его решили взять живьем методом залома, Стольников быстро отшатнулся и осмотрелся.
Удар в пах не получился. Нога застряла между ляжек великана. С трудом выдернув ее, он врезал по внешней стороне бедра. В голени майора заныло, по коже забегали мурашки. Ему показалось, что он пнул телеграфный столб.
Не получился и удар по лицу. Вернее сказать – он получился, и даже очень хорошо получился, но этот хук, который выбил бы мозги даже из лошади, не пошевелил голову «грузина». Поморщившись, Кубометр двинулся к майору.
– Да как же с тобой воевать-то, урод? – искренне изумился Стольников.
Продолжая играть в поддавки, разведчик резко метнулся в сторону, потом еще раз, проверяя, что будет делать Кубометр. Но он ничего не делал. Просто останавливался с опущенными руками и ждал, чем это закончится.
Рванувшись вперед, Саша врезал ему ногой в грудь. Великан качнулся и снова пошел вперед.
– Сука, да не может быть, чтобы ты был непробиваем!
Стольников бил и бил, но чем дольше он это делал, тем сильней становилась его уверенность в том, что он бьет в кирпичную стену.
Он знал только один, давно испытанный способ ликвидации подобных людей. Но пока ему ничего не попадало под руку. И вот, наконец, он коснулся спинки деревянного стула. Одного из нескольких, стоящих на перроне. Захватив его за спинку, майор, отступая, поволок его за собой. Стул тяжелый, из дуба или ясеня. И свинчен намертво. Под заказ работа…
Рассчитав, когда на пол ступит и ощутит твердь опорная нога Кубометра, Саша стремительно подсел и, взмахнув рукой, словно пытался пустить «блины» через все Средиземное море, врезал стулом по голени гиганта.
Удар пришелся чуть ниже колена. Он был такой сокрушительной силы, что любой другой уже давно подлетел бы вверх и рухнул на паркет. Этот же парень лишь удивленно посмотрел на свой ботинок и после – на спинку в руках Стольникова.
По перрону, стуча, разлетались фрагменты стула.
И тут Саша увидел, как глаза Кубометра наливаются кровью. Гнев ли то был, боль, да только сразу после этого «грузин» открыл рот и зарычал как цепной пес. Огромный, злой пес…
Вероятно, это была все-таки боль. Гигант чуть присел, прыжком сменив опорную ногу, и попробовал ступить на пол ногой поврежденной. Это было невозможно. Она была сломана.
– Да неужели?! – рассмеялся Стольников. – Неужели ты остановился?!
Когда нога великана наступила на всю ступню, раздался сухой треск.
Сдерживая отвращение, Саша плюнул под ноги.
– И что теперь будем делать, красавчик? Ты на хера накачался как дирижабль? Не смог остановиться?
Не доверяя боли, «грузин» шагнул вперед.
Но это выглядело неестественно. Боль нестерпимая, заставляющая темнеть рассудок, повалила его на перрон.
Стольников понял, что до отключки Кубометру остались считаные мгновения. Как раз столько нужно ему, чтобы спуститься вниз и не попасть под пули «грузин», которые наполняли коридор, как тоннель наполняет вода.
