– Удобная позиция. В духе современной молоде… – оборвав себя на полуслове, Арех отвернулся от слепой фары и решительно зашагал к кабине. – По коням, юнга! Ты был прав, мы зря теряем время.
Когда оба устроились в салоне автомобиля – со второго раза Ник пристегнулся сам, что вызвало у него законное чувство гордости! – Володя приподнял резиновую маску противогаза и, глядя на юношу, быстро извинился:
– Не серчай, молодой, волнуюсь я, аж колотун бьет. Не со зла на ваше поколение погнал… Не ваша вина, что… Короче, проехали, лады?
– Лады, – не задумываясь согласился представитель незаслуженно оговоренного поколения.
– Вот и славно, – противогаз вновь скрыл сосредоточенное лицо водителя, и тяжелый броневик, освещая себе дорогу единственной фарой, двинулся в путь.
* * *
Первый преодоленный отрезок равнялся нескольким жалким десяткам метров, они даже не выехали на поверхность. Володя остановил машину перед поднимающимися вверх ступенями – именно ими закончился подземный туннель.
Арех пробежался по лестнице вверх-вниз, у выхода на поверхность проторчал несколько минут. Наконец подал сигнал Нику – «поднимайся». Как только Никита показался из салона, тут же услышал Володин крик: «Автомат не забудь!»
Однако же быстро понадобилось оружие – открытие совершенно не порадовало юношу, настроившегося провести весь путь в безопасной утробе бронированного монстра. Вряд ли это была трусость, скорее, некая форма лени во спасение.
Прихватив «калаш», Ник шустро взбежал вверх по ступеням. Суровый взгляд одноглазого «Волка» давил в спину и подгонял. Юноше казалось, что механический зверь насмехается над ним, и, довольно урча мощным двигателем, давится железным хохотом. Неприятное ощущение…
Добравшись до выхода, Ник обернулся, чтобы встретиться взглядом с «Волком», показать, что не боится. Но широкий луч, бьющий из единственного здорового глаза бронемашины, светил куда-то вбок и на храбрящегося юношу совсем не обращал внимания.
– Никитос, слушай свою задачу. Вход заложен металлическими панелями, я их сдвигаю, освобождаю путь нашему танку, ты прикрываешь. Увидишь движение или тень – ори и стреляй, друзей с той стороны у нас нет.
– Понятно.
– Еще не все. Освободим проезд – я возвращаюсь в машину, ты пока следишь за поверхностью. Алгоритм чуть меняется: увидел херню – дал очередь и быстро назад, в броневик. Усек? Если все нормально, ждешь, пока я проеду…
– Ты по лестнице хочешь забираться? – Ник давно и упорно боролся с дурацкой привычкой перебивать старших, но в минуты душевного волнения начисто забывал об этикете.
– Конечно, для «волчары» она не преграда. Глянь, многие ступени сколоты, твой дядя здесь активно катался… Так вот, ждешь, пока я выберусь на поверхность. Затем прикрываешь мой выход. Как только я верну панели на место, прыгаем в броневик и мчимся на всех парах до первого привала. Есть вопросы? Отлично!
Для Ника этот выход на поверхность оказался далеко не первым. Военная подготовка на станции включала несколько обязательных вылазок наверх, да и дядя не гнушался устраивать для племянника небольшие «прогулки». «Нельзя отвыкать от неба» – так он говорил.
Оставшись на поверхности в гордом одиночестве, юноша принялся изучать окрестности. В условиях более чем ограниченной видимости разглядеть удалось немногое. Но самое главное, движения на очень сильно укороченном теменью горизонте не наблюдалось. Любоваться древней архитектурой он будет после, пока нужно ловить врага еще на дальних подступах. Во избежание, так сказать…
Если глаза давали Володе довольно куцую информацию, то уши трудились не покладая… чего могли не покладать уши? Одним словом, им отдыхать не приходилось. Где-то вдалеке выл волколак, в другой стороне раздавались вопли сошедшихся в смертельной битве неведомых существ, где-то совсем рядом жалобно постанывало смутно знакомое существо… «Moscow never sleeps» – Катастрофа сильно изменила столицу, однако новые ее обитатели все так же бодрствовали в темное время суток. Ночь жила, не прекращая течения этой новой, странной жизни ни на секунду. Ночь дышала – опасностью, хищной уверенностью в своих темных силах, дикой необузданной страстью… Снизу чуть громче затарахтел двигатель броневика – Володя пошел на штурм лестницы.
Лестница капитулировала практически без борьбы – тяжелая машина взбиралась по ней уверенно, с вызывающей восхищение механической грацией. Ник не мог оторвать восхищенного взгляда от массивного четырехколесного чудовища, медленно, с достоинством ползущего по довольно крутому ступенчатому склону. Горящая, задранная вверх фара слепила его, не давая рассмотреть боевую машину в подробностях, Кузнецов видел только смутные очертания мощного передка в абрисе яркого света, но вот Володя выключил фару, и древний монстр исчез в наступившей темноте, выдавая свое присутствие только порыкивающим мотором. Притаившийся в ночи хищник, голодный и опасный… какое же счастье, что он на их стороне!
Железная туша преодолела последние ступени и выехала на ровную поверхность.
– Ник, прикрой мне спину! – Арех выскочил из броневика и теперь торопливо устанавливал сдвинутые панели на место, маскируя и закрывая подземный переход к станции Донская. Управился он за три минуты.
– Все, прыгай в кабину!
Просить дважды не пришлось: в сумраке Нику мерещились подступающие со всех сторон тени, замерзшие перед смертельной атакой силуэты. Только захлопнув за собой тяжеленную дверь, он, наконец, перевел дыхание.
– Непривычно в такой темени, не видно ни хрена…
– На поверхности лучший твой друг – это слух. Либо – прибор ночного видения, – Володя хрипло рассмеялся, видать, трехминутные упражнения с металлопанелями не прошли для него даром: повернуться спиной к опасности и полностью положиться в защите своей жизни на необстрелянного молодого бойца – занятие из разряда экстремальных и крайне нервических.
Продолжая смеяться, Арех подтянул к себе вещмешок и вытащил из него… Ник не сразу понял, что это, лишь присмотревшись, охнул от зависти:
– ПНВ!
– Он самый, – довольный произведенным эффектом, Володя нежно погладил драгоценный прибор. – Бешеных денег стоит, и даже за них черта с два достанешь! Пришлось немало побегать за этим экземпляром.
Водрузив себе на голову «редкий экземпляр», компаньон развел руками, не очень убедительно извиняясь:
– К сожалению, всего один. На правах водителя награждаю девайсом себя, любимого, мне оно нужнее.
– Кто бы сомневался! – с затаенной обидой буркнул Ник и отвернулся к своему окну. Рядом с такой игрушкой трудно сохранять хладнокровие, но нужных доводов для мирной, ненасильственной смены владельца чудо-прибора не находилось, отчего обида только множилась.
Не добавляла оптимизма и уныло-однообразная картина за бортом. Непроглядная тьма изредка сменялась сумраком, который, в свою очередь, быстро переходил во мглу, а та, завершая цикл, вновь превращалась в полную темень. Другими словами, все, что видел в окне юноша, – это собственное нечеткое отражение, в редких случаях украшенное смутными силуэтами разрушенных зданий.
