«Мелкая шпана, но может быть опасной!» — определил Леня с
первого взгляда.
Парни выждали на лестнице еще две минуты и позвонили.
Раздавшиеся из-за двери нежные звуки музыки Доницетти явно
не соответствовали их намерениям, и бритоголовый принялся колотить в дверь
руками и ногами.
Из квартиры донеслись приближающиеся шаги и испуганный голос
гравера:
— Кто там? В чем дело? Я никого не жду!
— Милиция! — проорал гнусавым голосом бритый
качок. — Живо открывайте, Верстовский! Открывайте сию секунду, или мы
взломаем дверь!
— Милиция? Почему милиция? Что случилось? —
залепетал из-за двери Антон Антонович и загремел замками.
Двое подозрительных субъектов ввалились в квартиру, а Леня тихонько
сбежал на этаж ниже и подкрался к двери гравера.
Дверь была неплотно прикрыта, и сквозь оставшуюся щель можно
было наблюдать за событиями, разворачивающимися в прихожей.
Возле самой двери стояли двое незваных гостей, а напротив
них — Антон Антонович. Но теперь его трудно было узнать: вместо вальяжного,
элегантного, уверенного в себе господина с аккуратно закрученными усами в
прихожей стоял трясущийся, перепуганный тип в полурасстегнутом халате, который
он придерживал левой рукой. Его роскошные усы горестно поникли, а левый
загнулся под каким-то совсем неприличным углом.
— В чем дело? — лепетал гравер. — Почему
милиция? Что вам от меня нужно?
— Третье управление, отдел нравов! — протянул
бритоголовый тип и молниеносно махнул в воздухе каким-то удостоверением.
«Явная халтура!» — отметил про себя Маркиз, которому тоже
нередко приходилось выдавать себя за сотрудника правоохранительных (и прочих)
органов.
— Чего вы хотите? В чем я провинился? — Антон
Антонович повысил голос. — Я не сделал ничего противозаконного!
— Ты еще права будешь качать, старый педик?! —
Бритый тип двинулся на него, угрожающе набычив лоб.
— Это сейчас не преследуется законом! — забормотал
хозяин квартиры, отступая. — Сексуальная ориентация — личное дело каждого!
Я нахожусь в собственной квартире и имею право делать что угодно…
— Ишь разошелся! — Бритый сделал еще один шаг
вперед и замахнулся на гравера огромным кулаком. — Мы тебе, педрила,
сейчас все твои права конкретно объясним!
— По-по нашим све-сведениям, вы де-держите в своей
ква-квартире не-не-совершеннолетнего против его воли! — вступил в разговор
второй «милиционер», заикаясь больше обычного.
— Я никого не держу против воли! — возмущенно
воскликнул Антон Антонович. — Тем более несовершеннолетних!
Тут же из-за его спины возник смазливый Коля. На этот раз из
одежды на нем было только махровое полотенце в разноцветных попугаях, которое
он то и дело кокетливо поправлял.
— Он меня напоил спиртными напитками! — загнусил
Коля, явно кривляясь. — Когда я опьянел, он затащил меня в эту квартиру и
стал делать мне непристойные предложения! Я, конечно, отказался, и тогда он
стал угрожать мне побоями! И тогда мне пришлось согласиться! — И Коля
громко захныкал, размазывая кулаком по смазливому лицу несуществующие слезы.
— Коля, Коленька, что ты говоришь? — воскликнул
Антон Антонович. — Какие побои? Какое принуждение? Ведь у нас все было по
взаимному влечению! Ты говорил, что любишь меня!
— Ты что, дядя? — Коля гаденько усмехнулся. —
Какое влечение? Ты в зеркало на себя давно смотрел? Да тебя только в зоопарке
выставлять! Одни твои усы чего стоят!
— Слышал, педрила, что говорит молодой человек? —
прорычал бритоголовый и замахнулся на гравера кулаком. — Ты знаешь, какие
статьи тебе светят? Ты его напоил — это раз, это мелочь, статья сто сороковая,
до шести месяцев… потом ты его принудительно затащил в эту квартиру — это уже
похищение, статья сто семидесятая, до восьми лет, а если при отягчающих
обстоятельствах — до десяти… а потом ты его принудил к развратным действиям, угрожая
побоями, а это статья сто девяностая, пункт «Б»…
— А он еще и не-не-несовершеннолетний! — добавил
рыжий напарник, поправляя растрепавшиеся волосы. — Та-так что кранты тебе,
дядя! Знаешь, что на зоне с такими, как ты, делают?
— По-почему несовершеннолетний? — Гравер от страха
тоже начал заикаться.
— По кочану! — отозвался бритый. —
Потерпевший, предъявите документы!
Коля тут же вытащил откуда-то из своего полотенца
замусоленный паспорт и помахал им в воздухе.
— Согласно предъявленным документам, потерпевшему еще
нет восемнадцати лет, так что вопрос ясен! — резюмировал бритый. —
Оформляем арест!
— Прошу вас, не губите! — зарыдал Антон Антонович
и упал на колени. — Все, что хотите… мы с вами взрослые люди… я понимаю, у
всех свои проблемы и потребности…
«Пора вмешаться, — спохватился Маркиз, — потом
будет уже поздно… когда они приступят к обсуждению условий, мое появление не
произведет должного эффекта».
Он толкнул дверь, пружинистым шагом уверенного в себе
человека вошел в прихожую и проговорил голосом диктора Левитана:
— Здравствуйте, коллеги!
— Это еще кто? — испуганно обернулся рыжий
«милиционер».
— Кого еще нелегкая принесла? — рявкнул его
бритоголовый напарник и принял боевую стойку.
— Майор Несгибайло, одиннадцатое специальное
управление! — отчеканил Маркиз и продемонстрировал подходящее к случаю
служебное удостоверение. Удостоверение это было сработано на совесть, гораздо
лучше настоящего, поэтому Леня дал возможность молодым конкурентам тщательно
его разглядеть.
— Что еще за одиннадцатое управление? — пробурчал
бритоголовый, несколько сдавая позиции.
— Специальное! — отрезал Маркиз. — Я вполне
уважаю вашу работу, коллеги, но здесь проводится серьезнейшая спецоперация, так
что вам придется подождать другого случая! Проживающий в этой квартире господин
Верстовский связан с опаснейшей организованной криминальной группой, которая
находится у нас в разработке. Дело государственной важности, так что вынужден
попросить вас немедленно покинуть квартиру господина Верстовского… тем более
что вы и так своим несвоевременным появлением едва не сорвали нашу операцию! Я
пасу Верстовского вторые сутки…
— Ка-какая кри-криминальная группа? — проблеял
гравер, в испуге переводя взгляд с одного «милиционера» на другого. —
Ка-какая спецоперация?
— Верстовский, вам знаком гражданин Синеусов? Прохор
Петрович Синеусов?
— Да… я его знаю… — Антон Антонович от страха
выпустил полы халата, они распахнулись, обнажив худое старое тело. Гравер
запахнул халат, приведя в порядок свой внешний вид, и снова повторил: — Я его
знаю… но я ничего не знаю…
— Этим все сказано! — торжествующим голосом
воскликнул Маркиз и повернулся к молодым «коллегам»: — Попрошу вас
незамедлительно покинуть помещение! Вся оперативная информация, которая здесь
может быть озвучена, является государственной тайной, которую вам знать не
положено!
