Здесь возникли некоторые сложности: часть старых домов на
этой улице была снесена, на освобожденных участках полным ходом шло
строительство новых зданий, поэтому разобраться с номерами было непросто.
Леня заметил на огороде возле одного из уцелевших
бревенчатых домиков явно довоенной постройки повязанную цветастым платком
женщину лет шестидесяти, вооруженную штыковой лопатой и ведущую безжалостную
борьбу с сорняками. Затормозив возле забора, он окликнул ее и спросил, где
находится двадцать седьмой дом.
Женщина распрямилась, воткнула лопату в землю, поправила
платочек и только тогда проговорила:
— И не ходите вы к нему. Все равно он не продаст. К
нему уж сколько приезжало, и из Москвы, и из Сибири. Даже с самой Воркуты!
Страшные деньги предлагали, а он ни в какую! Такой уж он человек — уперся и ни
за что не согласится!
— Это вы про кого же? — поинтересовался Маркиз.
— Как про кого? Вы же двадцать седьмой дом ищете, стало
быть, его, Станислава! Вы ведь дом у него хотите покупать? Только все одно не
продаст! — Разговорчивая огородница приблизилась к забору и доверительно
понизила голос: — Вот я бы давно продала! Моя бы воля — хоть сейчас! Продала бы
да купила себе хорошую квартиру…
— Так что же вас останавливает? — полюбопытствовал
Маркиз. Это было его ошибкой. Женщина оперлась на забор и приступила к
развернутому ответу:
— Не что, а кто! Она, Ритка, невестка моя! Зараза бескультурная,
жадоба неугомонная! Чтоб у нее глаза повылазили, чтоб ее ветром перевернуло и
кверху ногами шлепнуло! Ни в какую не соглашается, боится, как бы я через то не
разбогатела! А поскольку у нас дом с братом на двоих записан, мне без нее никак
не продать! А он, Станислав-то, один живет, сам себе хозяин. Когда с женой
разводился, она себе квартиру забрала, а его в эту сараюшку загнала. Так
теперь-то, вишь, как эти дома подорожали! Она в своей хрущобе кукует, а он
может сараюшку свою за страшные деньги продать и купить себе обалдительные
хоромы!..
— Так все же, где двадцать седьмой дом? — прервал
ее рассуждения Маркиз.
— Везет же некоторым! — вздохнула женщина. —
Только все одно он не продаст, и не надейтесь… В общем, вон тот дом
недостроенный видите? Хозяина посадили, так стройка-то и встала. Как раз за ним
и будет двадцать седьмой!
Леня поблагодарил ее, проехал мимо недостроенного особняка и
остановил машину возле покосившегося забора, за которым виднелась невзрачная,
серая от непогоды избушка с торчащей над крышей кирпичной трубой. В огороде
копошился сутулый мужчина неопределенного возраста с большим шишковатым носом и
торчащими из-под мятой кепки рыжими волосами.
— Станислав? — окликнул его Маркиз.
Домовладелец бросил на него мрачный взгляд из-под козырька и
проговорил:
— Проезжай! Проезжай по-хорошему, а то собаку спущу!
Никакой собаки поблизости не было, Леня выбрался из машины и
подошел к калитке.
— Станислав, мне бы с вами поговорить надо.
— Сказано — проезжай! — Хозяин угрожающе
набычился. — Я своего дома не продам!
— Да я вовсе не по поводу дома! — Маркиз понизил
голос. — Я вам хотел кое-какие марки показать…
— Марки? — Станислав оживился. — Так чего ж
ты мне сразу-то не сказал?
— Не хотел на всю улицу кричать. Так мы что, здесь
будем разговаривать, или вы меня в дом пустите?
— Ну ладно, так и быть, заходи! — смилостивился
хозяин и открыл калитку.
Они поднялись по рассохшемуся, давно не крашенному крыльцу и
вошли в тесные сени. Хозяин сбросил с ног огромные галоши, перелез в
разношенные войлочные тапки и прошел в комнату, пригласив Леню за собой.
Маркиз ожидал увидеть беспорядок и запустение, однако в этой
комнате, к его удивлению, было чисто и прибрано. Дощатый пол был застелен
чистыми домоткаными половиками, на круглом столе белела крахмальная скатерть,
старенький комод застелен кружевной салфеткой. Казалось, Леня попал в дом не
одинокого холостяка, а помешанной на чистоте старой девы.
— Ну, что за марки? — спросил хозяин, нетерпеливо
потянувшись к Лениному портфелю.
Прежде чем отправиться к Станиславу, Леня заехал в
филателистический магазин и купил там с десяток марок, чтобы было с чего начать
разговор. Он открыл портфель и положил на стол конверт со своими покупками.
Станислава словно подменили. Он перестал суетиться,
неторопливо выдвинул верхний ящик комода, достал оттуда пинцет и увеличительное
стекло, точнее, старинную лупу на бронзовой ручке. Затем уселся за стол,
вытряхнул на скатерть содержимое конверта и принялся разглядывать марки.
Это занятие заняло у него минут пять. Закончив, он сложил марки
обратно в конверт и повернулся к Маркизу:
— Ну, «Ньяса» в хорошем состоянии, я за нее рублей
пятьсот дам, а все остальное — полное барахло! Оберточную бумагу нарежь — и то
дороже получится!
Леня только что заплатил за «Ньясу», желтоватую африканскую
марку девятьсот десятого года, две тысячи. Все остальные действительно стоили
дешевле.
— Можете взять все эти марки себе, — проговорил
он, придвигаясь вместе со стулом к хозяину, — и «Ньясу» тоже. Мне
вообще-то ваша консультация нужна…
— Тебя что, эти прислали? Из клуба? — На лице
Станислава появилось подозрительное и неприязненное выражение. — Никак не
хотят в покое меня оставить? Проваливай, пока цел! И передай дружкам своим, что
я жив-здоров и еще их всех похороню!
— Никто меня к вам не посылал! — заверил Маркиз
хозяина. — Я к вам как к лучшему специалисту обратился… думал, вы меня
просветите, советом поможете…
— Советом! — передразнил его Станислав. — Это
раньше у нас была страна советов, а теперь каждый за себя!
— Да я готов оплатить вашу консультацию! —
поспешил Маркиз. — Заплачу, сколько скажете…
— Тоже, нашел советчика!.. — проворчал Станислав.
Леня понял, что слухи о его отвратительном, неуживчивом
характере вполне соответствуют действительности.
Он хотел еще что-то сказать скандальному хозяину, но тот
вдруг повернулся к окну.
Маркиз проследил за его взглядом и увидел возле калитки
высокого, сутулого мужчину в куртке с капюшоном.
Хотя капюшон закрывал его голову и даже часть лица, Леня
сразу узнал в нем бритоголового типа из медицинского центра «Авиценна», того
самого, который убил брюнетку в лифте «Райского сада».
— Проваливай! — Станислав неожиданно вскочил и
заметался по комнате. — Вот, не хотел тебя впускать… надо же, какая
незадача… не хотел, чтобы он с кем-то встречался… выходи отсюда… — И
хозяин принялся подталкивать Леню к маленькой дверке в глубине комнаты.
— Открывай, хозяин! — донесся с улицы хриплый
голос. — Я знаю, что ты дома!
