* * *
На следующий день я уже настолько пришла в себя, что
смотрела на жизнь с невероятным оптимизмом, и это в десять часов утра. Обычно в
это время я смотрю на нее с плохо скрываемым отвращением. Стас ночевал у меня
под тем предлогом, что плохие парни все еще могут иметь к нему претензии, и уж
если он спас мне жизнь, то этим подвигом заработал себе ночлег. Я не возражала,
тем более что он обещал вести себя примерно, то есть не допекать меня
болтовней.
В одиннадцать я поехала к Артему. Стас и Сашка увязались за
мной, чему я всерьез не препятствовала. Едва я вошла в кабинет Вешнякова, как
он огорошил меня сообщением:
— Валя сбежал.
— Откуда? — нахмурилась я. Артем зло фыркнул и
развел руками.
— Не откуда, а просто. Нигде сукиного сына найти не можем.
— Я думала, за ним велось наблюдение, — с
сиротским видом заметила я.
— Велось, но осторожничали. Ты ж сама боялась его
спугнуть.
— Короче, проворонили.
— Можно сказать и так, — не стал спорить
Вешняков. — Со вчерашнего дня у него работает налоговая полиция. Потом
пожарных подключим, еще что-нибудь придумаем, глядишь и нароем…
— Объявим в розыск и будем ждать, — кивнула я.
Эта перспектива и Артему не понравилась, однако он предпочел
не комментировать мои слова.
— Что Коля? Показания дает?
— Поначалу все больше ухмылялся. Ну, мы ему немного
мозги вправили, объяснили, что в нашем городе правосудие на высоте. За убийство
и попытку убийства, учитывая его биографию, он смело может рассчитывать на
пятнадцать лет. Парень внял и кое-чем поделился.
— Валю сдал?
— Конечно. Что ему Валя? Вале теперь надо о сохранности
собственной шкуры думать. На киллера вышли через Шестакова, и, когда тот
скончался в больнице, Коле это не понравилось.
— Коля его настоящее имя?
— Нет, конечно. Шевырев Константин Иванович. Сейчас
пытаемся выяснить, есть ли на нем еще грехи.
— Вряд ли он вам сам о них расскажет.
— Это точно, — не стал спорить Артем.
— Кислицын при встрече объяснил ему, что Шестаков
ввязался в глупую историю, вот и пострадал. Убрать его пришлось, потому что
боялись, как бы он в бреду не сболтнул лишнего. Как я уже сказал, Константину
Ивановичу это очень не понравилось, и он заподозрил неладное. С Шестаковым они
вроде бы были друзьями, а Кислицына он терпеть не мог. Они вместе сидели и
что-то когда-то не поделили. К тому же из местных лишь Кислицын знал его в
лицо, вот он и поторопился избавиться от ненужного свидетеля.
— И пристрелил Кислицына.
— Ага. При нем мы обнаружили пушку. Кислицын убит как
раз из нее.
— Пожадничал, значит.
— И слава богу, а то хрен бы мы его зацепили. Сидел в
баре, и что с того?
— Повезло, — согласилась я.
— С Валей они не встречались, разговаривали по
мобильному телефону, который передал ему Кислицын.
— То есть Вале нам предъявить нечего?
— Это нам нечего, а ребятам Тагаева вещественные
доказательства без надобности. Вот Валя и поспешил смыться.
— Найдут, — вздохнула я. — И наверняка раньше
нас.
— Конечно, если знают, где искать. Хотя, может, и сам
вернется, если Тимур надолго в тюрьме обустроиться. К убийству девушки наш
Константин Иванович непричастен, по крайней мере настаивает на этом, и, похоже,
говорит правду. Валя был очень осторожен и хотел, чтобы убийство Тагаева
походило на несчастный случай. Такие вещи требуют подготовки, вот киллер и
готовился. Пока вдруг не узнал, что Тагаев в тюрьме. Это ему тоже не
понравилось. Но жадность, как известно, плохой советчик, он не отбыл восвояси,
а сидел здесь, ожидая развития событий. За тобой он, кстати, тоже приглядывал,
говорит, мол, на всякий случай. И когда Валя на тебя сильно осерчал… Он
пристроился у тебя на хвосте…
— А потом залез в багажник моей машины, —
поддакнула я.
— Если бы не твой латыш…
— Литовец, — поправила я.
— Какая разница. В общем, если бы не он…
— Вы бы с Лялиным уже застрелились, — поддакнула
я.
— Не смешно. Говорил ведь, что затея дурацкая. Впредь,
надеюсь, будешь осторожнее, хотя вряд ли, горбатого могила исправит.
— Кто бы говорил, — усмехнулась я. — Опять
же, киллера поймал, премию получишь.
— Как же, раскошелятся… Хочешь смешное? — вдруг
спросил Артем.
— Валяй.
— Кириллов мне сегодня сказал, может, мы с Тагаевым
поторопились? Зачем ему убивать какую-то девицу, да еще самому? Надо, говорит,
в этом разобраться, и побыстрее. В городе, видишь ли, нервозные настроения:
арест Тагаева — удар по всем честным бизнесменам области, он ведь у них зам
президента какой-то там ассоциации. Что скажешь?
— И вправду смешно, — покачала я головой и
действительно засмеялась.
Не успела я покинуть кабинет Артема, как у меня зазвонил
мобильный. Звонила Ритка.
— Он просил тебя приехать, — «просил» она
произнесла так, что любое другое сердце замерло бы от восторга. Мое сердце к
Дедовым выкрутасам давно привыкло и к Риткиной мольбе тоже.
— А меня здесь нет, я в Париже.
— Чего ты дурака валяешь? — обиделась она.
— Ничего подобного. Куда послал, там и нахожусь. Так
ему и передай.
— По-моему, он очень переживает, и вообще… когда вам
надоест ссориться?
— Теперь никаких ссор, — заверила я. — Он
меня уволил, чего нам делить?
— Что мне ему сказать?
— Что в Париже прекрасная погода.
— Достали вы меня, — пожаловалась Ритка и
отключилась.
Стас с Сашкой паслись возле машины, вид у обоих был
прямо-таки счастливый, так и подмывало сказать какую-нибудь гадость. Но я
сдержалась, села в машину и пригласила их садиться.
— Ну, что? — спросил Стас.
— Сегодня в 15.30 тебе надо быть здесь.
— Зачем? Я же все рассказал, подписал… пять раз,
по-моему.
— Ну, милый… добрые дела наказуемы. Придется в десятый
раз все рассказать. Надеюсь, это отобьет у тебя охоту геройствовать.
