— Ты тоже с придурью, — кивнула я.
— Почему?
— Сам посуди. Без пяти минут миллионер и влезаешь в
дерьмовую историю без всякой цели. Просто так, по дурости.
— У меня есть цель, — порадовал он.
— Очень интересно.
— Нет, серьезно. Ты мне нравишься. Очень.
— Да я всем нравлюсь, только замуж никто не берет. Как
трахаться, так за милую душу, а как в загс, так дела да случаи.
— Я могу и в загс.
— С тобой я сама не пойду, ты ж больной на всю голову.
Вместо того чтобы тихо-мирно свалить отсюда с прахом своей бабушки, активно
ищешь неприятности. У тебя небось в роду полно сумасшедших. А я хочу ребенка. И
что я буду иметь?
— У меня прекрасная родословная, — возразил
Стас. — Нет, серьезно. Сам не знаю, что на меня нашло. Всю жизнь я мечтал
стать миллионером. Планы строил, что да как. Работал с утра до ночи. И вдруг
стал им. Так, ни с того ни с сего. И… ничего в этом хорошего не увидел. Веришь?
— Еще бы. У меня такое сплошь и рядом. Все думаешь, как
бы было хорошо, если бы, а получаешь и видишь: ни фига мне это не нужно. А у
тебя еще адреналин в крови зашкаливает, тебе спокойная жизнь и вовсе
противопоказана. Лежишь возле бассейна с очередной красоткой и дохнешь от
скуки. Так?
— Так, — чуть помедлив, ответил Стас.
— Займись экстремальными видами спорта. Начни прыгать с
парашютом, к примеру.
— Глупости все это. Зачем?
— Вся наша жизнь одна большая глупость, а «зачем» — это
к господу, он, поди, знает, а я не в курсе. Это что такое? — остановилась
я. Дорога впереди расширялась, и появилось нечто похожее на крышу дома.
— Вроде бы деревня, — отозвался Стас. —
Подойдем поближе?
— Подойдем.
Когда-то это и в самом деле была деревня, но сейчас от нее
остались лишь три ветхих дома. Два из них еще можно было назвать жилыми, по
крайней мере, окна и крыша целы, а третий уже превратился в полную развалину.
— Вряд ли кто обитает здесь постоянно, —
разглядывая упавший забор, сказала я. — А для дачников рановато. Впрочем,
всегда есть энтузиасты. Мобильный проверь.
— Связи нет. Что будем делать? Предлагаю заночевать
здесь. Завтра сможем сориентироваться и добраться до города. Вон там банька,
если повезет…
Нам повезло. На двери бани замок отсутствовал, деревянный
засов, и никаких тебе проблем. То ли здесь царили патриархальные нравы, то ли
прятать было нечего. В бане пахло сыростью, пол прогнил, свет отсутствовал. Я
что-то задела впотьмах, вода плеснула на пол.
— Осторожнее, — подхватив ведро, стоявшее на
лавке, сказал Стас. — И колодец искать не надо. Пить очень хочется.
Мы напились и напоили Сашку. Я вытянулась на верхней лавке,
устроила рядом пса и блаженно закрыла глаза, только сейчас поняв, как вымотал
меня ночной марш-бросок.
— Пройдусь, проверю, одни мы здесь или…
Стас ушел, а я закрыла глаза.
Не знаю, как долго он отсутствовал, я успела задремать. Он
завозился внизу, укладываясь на лавке, и я приподняла голову.
— Ни души, — сказал он. — На дверях замки.
Спокойной ночи.
В нетопленой бане под утро стало холодно. Я пожалела, что
сняла кроссовки, ноги замерзли, холод медленно поднимался к груди. Я жалась к
Сашке, жалея, что он такой маленький.
— Озябла? — спросил Стас. Я с удивлением
обнаружила, что он не спит. Лежит, закинув руки за голову, и разглядывает
потолок. — Куртка сбилась, я боялся ее поправить, чтоб не разбудить тебя.
Его куртка лежала в моих ногах. Я натянула ее и поежилась.
— Ольга, — окликнул он.
— Во мне нет ни капли романтизма, — предупредила
я. — Любовная сцена отменяется. Если замерз, забери куртку, я обойдусь. Не
спится, считай до тысячи.
— Я не об этом. Сверчок, слышишь?
— Нет. — Но все-таки прислушалась.
— Хорошая штука жизнь.
— Вот придурок, — вздохнула я, отворачиваясь.
Когда я открыла глаза. Стас сладко спал, обхватив себя за
плечи. Тело невыносимо болело. Приученное к комфорту, оно с негодованием
отвергало спартанскую постель. Сашки не было, дверь в баню приоткрыта, это и
позволило ему улизнуть.
— До чего вредный тип, — покачала я головой, с
трудом села, опустила ноги, стараясь не потревожить Стаса, и тут совершенно
отчетливо услышала шаги.
Стас поднял голову, и мы переглянулись. Он неслышно сел, тут
дверь в баню распахнулась, и, согнувшись чуть ли не пополам, вошел Григорий.
— Привет, — сказал он. Взгляд его быстро
переместился от меня к Стасу и несколько подобрел. Не знаю, чего он ожидал, но
увиденное его порадовало. Может, потому, что вожделенная добыча наконец-то в
его руках, а может, была еще причина: с чистой совестью скажет Тимуру, что
обнаружил нас как примерных пионеров на разных полках.
— Где Сашка? — спросила я, зевнула, прикрывая рот
ладонью, и зябко передернула плечами.
— Бегает, — ответил Григорий, огляделся и
пристроился на лавке возле двери.
— Как вы нас в бане нашли, это понятно, — сказала
я. — Сашке надо спасибо сказать. Но как вас нелегкая сюда принесла?
Не то чтобы знать, как это получилось, было для меня
принципиально, но на будущее могло пригодиться. Почему-то я не сомневалась, что
будущее у меня все-таки есть, что, безусловно, радовало. Вместе с уверенностью
зрела и другая мысль: подобное приключение далеко не последнее в моей жизни,
что как раз не очень хорошо, так что надо бы знать, как можно отыскать беглецов
в лесу в рекордно короткий срок.
— У меня есть карта этого района, — пожал Григорий
плечами. — Тачку бросили в десяти километрах от поселка, к дороге не
пойдете, ночью по лесу только идиоты бродят, а тут в округе четыре деревни и
лишь одна нежилая.
— Как просто, — удивилась я. — Значит, нам не
повезло.
— Повезло, — хмыкнул Григорий. — У тех ребят
карты, как видно, не было.
Я внимательно посмотрела на него, крайне заинтересованная
этим заявлением, а он кивнул:
— Выйдем.
Я натянула кроссовки и спрыгнула с лавки.
