— Я все равно не смогу уехать, — почесав нос,
осчастливила его я. — Паспортов лишилась обоих, вместе с сумкой сперли из
машины. Ужас.
— Убирайся, — сказал Дед и вернулся к столу.
— Ну, что? — зашептала Ритка, когда я закрыла
дверь кабинета.
— Могло быть и хуже, — оптимистично заверила я,
поспешно двигаясь к двери.
В коридоре прогуливался Ларионов. Не надо было обладать
особой проницательностью, чтобы понять: меня дожидается.
— Прекрасно выглядишь, — брякнул он, должно быть,
ничего умнее в голову ему не пришло. Ларионов смутился и пожал плечами. —
Могу я сделать тебе комплимент?
— Лучше скажи, по какой надобности ты здесь отираешься?
— Между прочим… — заговорил он, но тут же махнул
рукой. — У тебя десятка два удостоверений. Их следует сдать, раз ты здесь
больше не работаешь.
— Кому сдать?
— Мне.
— Я тебе их по почте вышлю.
— Я не шучу. Хочешь загреметь вслед за своим
любовником?
— Не стыдно запугивать бедную девушку? —
скривилась я и двинулась по коридору.
Ларионов слабо дернулся, но остановить меня даже не пытался.
И до того мое скверное настроение приобрело масштабы стихийного бедствия.
Тагаев в тюрьме, и мне дают понять, что препятствовать его устройству там на
долгие годы — плохая идея. Значит, в своих фантазиях мы не ошиблись и Дед
всерьез намерен избавиться от Тагаева. Его продержат до суда в тюрьме несколько
месяцев, а может, и не один год. За это время много воды утечет. Дед сумеет
использовать это с большой для себя пользой.
Зазвонил телефон, голос у Вешнякова был безрадостным.
— Ты где? — спросил он.
— Возле резиденции любимого вождя и учителя.
— Ты туда или оттуда?
— Оттуда.
— Значит, по шее уже надавали?
— Уволили еще полгода назад.
— А мне настоятельно рекомендовали усилить работу с
молодежью. А то ходят, понимаешь ли, стаями, бездельничают.
— А что с Тагаевым?
— Дело вроде бы ясное. Девка что-то знала об убийстве
Молчуна, ненароком сболтнула и лишилась жизни.
— Классная версия.
— А чего больно голову-то ломать.
— И то верно. Еще новости есть?
— По убийству девчонки никаких. Никто не видел, никто
не слышал. На момент убийства в доме находились три человека: Тимур, девушка и
консьерж. Входная дверь заперта, никаких следов взлома и прочего… Консьерж —
Глымов Василий Васильевич — характеризуется положительно, живет один, вдовец,
инвалид, работает здесь несколько лет. С убитой их ничего не связывало,
отношения нормальные. Старик тихий.
— То есть он вне подозрений.
— Зачем ему убивать девчонку?
— А зачем это Тимуру? Если старик ни при чем, значит, в
доме был кто-то третий.
— Ясное дело, — вздохнул Артем. — Будем
искать. Есть кое-что интересное по убийству в «Витязе», или оно тебя больше не
интересует?
— Интересует.
— Вот что выяснилось: один из молодых людей незадолго
до убийства Кислицына покинул компанию, в которой отдыхал. Швейцар видел, как
он заходил в туалет, а потом прошел на стоянку. Машину разглядеть не мог, ее из
окна не видно.
— Ну и что?
— А то, что с этой компанией парень познакомился
накануне и пригласил их в «Витязь». Толком о нем они ничего не знают. Зовут его
Коля, во всяком случае, он так назвался, работает в автомастерской, а в какой,
неизвестно. Вроде ему лет двадцать пять, но одна девчушка утверждает, что он
гораздо старше, просто выглядит моложаво, а еще он ей что-то не понравился по
неизвестной причине.
— Думаешь, это наш киллер?
— Кто его знает.
— Он мог зайти в туалет, открыть окно. Потом
демонстративно уйти из бара на глазах у швейцара, а чуть позже вернулся в
туалет через окно и дождался появления там Кислицына. После чего спокойно
смылся через все то же окно.
— По-моему, неплохая версия, — отозвался
Артем. — Кстати, Олег навел справки о твоем герое по имени Станислав.
— И что?
— Ничего. Характер нордический, связей, порочащих его,
не имеет, то есть ничего такого, что могло бы нас заинтересовать.
— И на том спасибо.
— Пожалуйста.
— Артем, — я вздохнула, — будь осторожнее.
— С чего это вдруг?
— Особо не светись, — посоветовала я. — Если
тебя отстранят от дела…
— Сама варежку не разевай. Тагаев в тюрьме, Дед в
гневе. Заступиться за тебя некому, а врагов у тебя немерено.
— Спасибо, утешил.
— Уж как мог.
Сашка выбрался из сумки и устроился на соседнем сиденье, был
он непривычно тих и даже печален, наверное, чувствовал, что-то у нас не так.
Приподнялся, положил мне лапы на плечо и неожиданно лизнул в щеку.
— Чего это на тебя нашло? — удивилась я и
поспешила погладить пса. — Вытащим мы твоего Тагаева, вытащим.
Вернувшись домой, я накормила Сашку и попыталась поесть
сама, потом передумала и решила соснуть. Однако сон не шел. Я хотела
разработать некий план на ближайшие дни, но вместо этого вновь и вновь
возвращалась к разговору с Дедом. Когда зазвонил телефон, я даже обрадовалась.
Есть возможность хоть ненадолго избавиться от невеселых мыслей. Голос я узнала
сразу, чуть хрипловатый, приятный. Сейчас в нем чувствовалась некоторая
нерешительность.
— Здравствуйте. Простите, я могу поговорить с Ольгой
Сергеевной?
— Можете. — Возникла пауза, и я съязвила:
— Вы на самом деле хотите что-то сказать или все-таки
ошиблись номером?
— Я пытаюсь справиться с волнением.
— Может, тогда позвоните попозже, когда вам это
удастся?
— Нет, лучше сейчас. Я три часа собирался с силами.
Боюсь, в следующий раз у меня не хватит духа. Это Стас, — добавил он
поспешно.
— Я поняла.
— Правда?
— Конечно, правда. Кому еще надо болтать всю эту
чепуху.
— Согласен, я веду себя по-дурацки. А что еще мне
остается?
