В общем, я двигала в направлении своего дома, так и не
придумав, что полезного могу сделать сиюминутно, когда на мобильный мне
позвонила Ритка, секретарь Деда и моя подруга. Последнее время наши отношения с
Риткой не то чтобы испортились, скорее зашли в тупик. Как и Дед, она считала,
что я сваляла большого дурака, пустив в дом Тагаева. Будучи человеком лояльным
к власти, она была уверена, что моя большая любовь к мафиози, пусть и бывшему,
бросает тень не только на меня, но и на Деда, а Деду она была исключительно
предана. Оттого я не очень рассчитывала, что подруга, соскучившись, решила
пригласить меня на чашку кофе.
— Ольга, — сказала она. — Дед велел тебя
найти.
— Чего меня искать, я не терялась.
— Чего ты опять натворила? — напустилась на меня
Ритка. — Он злой как черт и за сердце хватается.
— У него есть сердце? — съязвила я.
— Кончай, а? Короче, двигай в контору. Слышишь?
Разумеется, я слышала. На перекрестке развернулась и
отправилась в дом с колоннами, где меня ждал нагоняй и еще что-нибудь такое же
приятное.
* * *
В приемной Ритка с видом королевы в гордом одиночестве
восседала за столом. Я молча ткнула пальцем в сторону заветной двери.
— У него Ларионов, — вздохнула она. — Просил
тебя подождать.
Я плюхнулась на диван подальше от Ритки. Она вторично
вздохнула.
— Что происходит?
— Где? — удивилась я.
— Тагаев арестован? За что?
— За убийство.
— И ты, конечно…
— И я, конечно, не верю, что он убил женщину, выпив
лишнего.
— И намерена искать убийцу?
— Похоже, что, кроме меня, заняться этим некому.
— Он плохо себя чувствует, — помедлив, сказала
она, имея в виду Деда. — Я серьезно. Постарайся…
Ритка не успела договорить, дверь распахнулась, и в приемной
появился Ларионов.
— Привет, — сказал он мне, собрался что-то
добавить, но вдруг передумал и торопливо покинул нас. Я вошла в кабинет. Дед
сидел за столом и на мое появление поначалу никак не отреагировал, уткнулся в
бумаги. Очки сползли на кончик носа, и может, от этого он выглядел добродушным,
как Санта-Клаус накануне Рождества. Я пристроилась в кресле напротив и
постаралась слиться с мебелью.
Минут через пять я решила, что мне это удалось, но тут Дед
поднял голову и спросил без всякого намека на добродушие:
— Что это за дерьмо, черт возьми?
— Тебе не идет так выражаться, — посетовала я.
— Допрыгалась! — рявкнул Дед, совершенно не
обращая внимания на мой покаянный вид.
— Может, ты конкретизируешь свою мысль?
— Что я должен конкретизировать? — передразнил
он. — Ты, мое доверенное лицо, спуталась с бандитом. О чем ты думала,
скажи на милость? А теперь твой Тагаев сидит в тюрьме, и обстоятельства дела
таковы… Ты хоть представляешь, с каким удовольствием тебя смешают с грязью?
— Зачем представлять, скоро и так узнаю.
— Вот-вот, и это в тот момент, когда…
— Ты хочешь, чтобы я написала заявление об уходе?
— Ты его уже писала.
Дед швырнул мне листок бумаги, на котором синим по белому
моей рукой было написано: «Прошу освободить от должности…» и все такое. В свое
время Дед не желал его подписать, но убрал в папочку. Теперь пригодилось. На
бумаге стояла его размашистая подпись. Я широко улыбнулась и поднялась.
— Никаких дел у меня не было, так что мне и сдавать
нечего, — радостно сообщила я, направляясь к двери. Дед грохнул по столу
кулаком и сказал:
— Сядь.
Я повернулась и ответила:
— Спасибо, я пешком постою.
— И что смешного ты находишь в этой ситуации? —
помолчав, спросил Дед.
— Ничего. Ты меня уже уволил, так что я лучше пойду.
— Куда?
— О господи… домой для начала.
— А что потом? Что ты собираешься делать?
— То же, что и всегда. Ничего. Денег у меня куры не клюют,
за что тебе огромная благодарность, так что буду числиться безработной.
— Я не об этом спрашиваю.
— А о чем? — удивилась я.
— Ясно, — пробормотал Дед, поднялся и подошел ко
мне, что ему там ясно, не уточнил, но выражение его лица мне не
понравилось. — Я запрещаю тебе заниматься этим делом. Я хочу, нет, я
требую, чтобы ты немедленно уехала. Поезжай в Париж, там сейчас прекрасно.
— Допустим. Только я не хочу в Париж.
— Я еще раз повторяю…
— Игорь, — сказала я. — Я никуда не поеду.
С минуту мы сверлили друг друга взглядом.
— Хоть раз в жизни ты можешь меня послушать? Поверь
мне, лучшее, что ты сейчас можешь сделать, это уехать.
— Чтобы развязать тебе руки и надолго упечь его в
тюрьму.
— Чтобы дать возможность следствию спокойно во всем
разобраться. Если он не убивал, ему нечего бояться.
— Ага. Главное, избиратели увидят, что перед законом
все равны.
— Между прочим, и это тоже. Мне не нужен скандал. Ты
будешь путаться у всех под ногами, а газетенки с восторгом вытащат всю грязь на
поверхность. Но даже не это меня беспокоит.
— Да? А что?
— Твоя безопасность. Тагаев в тюрьме, неизвестно как к
этому факту отнесутся его дружки и как он сам относится к этому факту.
— Что-то не очень я понимаю…
— Все ты прекрасно понимаешь, — махнул рукой Дед и
печально взглянул на меня. — Ты его не любишь. И сейчас рвешься в бой,
потому что чувствуешь себя виноватой. Вытащишь ты его, и что дальше?
— Игорь, — в свою очередь вздохнула я, — если
ты намерен от него избавиться, это не лучший способ.
— Ты не права. Я не хочу от него избавиться. Я хочу,
чтобы люди, которые мне поверили и отдали свои голоса, могли жить спокойно. А
ты столько дров наломаешь… В прокуратуре толковые ребята, они во всем
разберутся.
