Не знаю, рад был Лялин моему приходу или просто притворялся,
но улыбался он зазывно. Его секретарь, девушка лет двадцати пяти, на наши
объятия взирала неодобрительно и даже не без ревности.
— У вас романтические отношения? — кивнула я на
дверь, когда мы с Лялиным вошли в кабинет и он плотно закрыл дверь;
— Мой принцип: не гадить там, где ешь. То есть не
трахаться, где работаешь.
— Странное у тебя отношение к сексу, — раздвинула
я рот до ушей и передразнила:
— Не гадить… По-моему, девчонка в тебя влюблена.
— Так это хорошо. Любовь привносит смысл в нашу жизнь,
в частности, в долгое сидение за компьютером.
— А как же ответное чувство?
— А его никто не обещал.
— Суров, — покачала я головой, устраиваясь на
диване. Лялин плюхнулся рядом и положил руку на спинку дивана.
— Ну, с чем пожаловала?
— С невеселыми мыслями.
— Ясно. Нет бы порадовать старика…
— А я готова. Прямо сейчас. Диван удобный. — В
доказательство я немного попрыгала. Лялин засмеялся, посмотрел на меня и
совершенно неожиданно погладил по голове. — Сашка в сумке, — заметила
я, решив, что он нас перепутал. Лялин только годовой покачал и
отвернулся. — Ну ладно, ладно, я оценила. — Я нырнула под его руку и
даже пристроила голову на широкой лялинской груди.
— Сплошное подхалимство, — вынес он вердикт.
— А как же иначе?
— Ну, что? Следствие зашло в тупик?
— До чего же я тебя люблю, все-то ты знаешь.
— Не все. Но многое.
— Тогда скажи, откуда такое нежелание проверить слова
убиенного?
Лялин пожал плечами:
— Вполне может быть от лени. А может, кто-то большой и
светлый не хочет, чтобы в этом деле копались, и предпринял кое-какие шаги,
задействовал связи…
— То есть кто-то что-то собирался сделать, но при
первой же неудаче решил, что это слишком опасно, и поспешил свернуть операцию?
— А что? Очень похоже.
— И кто этот неведомый дядя? — Лялин развел
руками, а я вздохнула:
— Скажи честно, ты подозреваешь Тимура?
Лялину вопрос не понравился. Более того, он его не ожидал,
видимо, рассчитывая и на мою толковость, и на мою деликатность, забыв, что и
того и другого у меня дефицит. Он закинул ногу на ногу, пожевал нижнюю губу и
едва заметно пожал плечами.
— Видишь ли, моя дорогая, — потосковав, все-таки
заговорил он. — Если предположить, что Деда решили приструнить его
высокопоставленные друзья, то припекать к этому делу нашу шпану довольно
неразумно. Значит, такое желание возникло у кого-то из местных. Человек этот
должен обладать немалыми возможностями, а еще… — Тут Лялин сделал паузу и
закончил весьма жестко:
— Он должен быть очень сердит. Очень. Обычно такое
случается, когда к делам примешивается нечто личное. Когда двое мужчин,
недовольных друг другом в деловой сфере, никак не могут поделить женщину…
— Ты это серьезно? — нахмурилась я.
— А ты думала, Дед уступит тебя Тагаеву? Всерьез
думала? Тогда вынужден тебя разочаровать, зря. Ни ему, ни, извини, тебе, он
твоей выходки никогда не простит. Поэтому будь вдвойне, нет, втройне осторожна.
Теперь то, что касается Тагаева. Есть мнение, что в последнее время он
несколько изменился. В частности, сделался весьма нетерпимым. Хотя как раз за
здравый смысл и сдержанность его и уважали как правоохранительные органы, так и
их оппоненты. Я не спрашиваю, какие у вас отношения. И знаешь почему? — Я
отвернулась, не желая отвечать, а Лялин продолжил:
— Потому что уверен: Тагаева они не устраивают. Ты
сидишь между двух стульев, дорогая. Может, тебе кажется, что ты контролируешь
ситуацию, на самом деле ты вынуждаешь мужчин к решительным действиям.
— Тагаеву ни к чему ревновать меня к Деду, а Дед…
— Как ты наивна, — улыбнулся Олег и даже покачал
годовой. — Еще раз повторяю: если ты думаешь, что Дед, как здравомыслящий
человек, проглотит то, что произошло… про Тагаева и говорить нечего. Тимур
человек закрытый, своих чувств демонстрировать не любит, но это вовсе не
значит, что их у него нет. И чем больше он их скрывает, тем разрушительнее они
становятся.
— И Миша Молчун первая ласточка? — нахмурилась
я. — Так сказать, реальное доказательство нетерпимости Тагаева?
— Что касается Молчуна, тут ситуация особая, —
спокойно возразил Лялин. — Грядет передел сфер влияния и прочее. Кое-кто
вырос из коротких штанишек и на побегушках больше быть не желает. То, что
Тагаев имеет поддержку в лице Деда, безусловно, сделало его на порядок выше других
претендентов, но если… — Лялин пожал плечами и замолчал. — Присутствие
третьего лица в твоем лице, — скаламбурил он после продолжительной
паузы, — превращает взаимное недовольство в лютую ненависть. Разницу
объяснять, надеюсь, не надо?
— Ты меня запугал, — не выдержала я.
— У меня нечаянно получилось. Просто очень не хочется,
чтобы ты лезла в это дерьмо очертя голову.
— А что я должна делать, по-твоему?
Ответ меня потряс.
— Когда мужики грызутся из-за бабы, самое разумное для
нее постоять в сторонке. А потом спокойно отдать руку победителю.
— С ума сошел на старости лет, — хмыкнула
я. — Что еще за дикость?
— А чего тогда спрашиваешь? В каждом цивилизованном
мужике сидит неандерталец. Если ранее ты об этом не подозревала, то теперь
знай, а когда баба по скудоумию влезает в такие дела, то, как правило, под
конец под руку ей уже идти не с кем, потому что мужики входят в такой раж, что
победителя не остается.
— Страшненько, — сказала я с печалью.
— Так я и говорю для того, чтобы запугать.
— То, что я во всем виновата, я уже уяснила. Но давай
все-таки отвлечемся от неандертальцев и поговорим о сложившейся ситуации.
По-твоему, Тагаев решил разделаться с Дедом, а потом внезапно передумал и
поспешил обрезать все концы, чтобы связать его с этой затеей никто не мог.
— Это ты говоришь, — хмыкнул Лялин. — Как
думаешь, почему тебе сие пришло в голову?
— Да-а, — протянула я. — И как, на твой
взгляд, должен развиваться сценарий?
