Она сняла с ноги мужа тапку и для начала огрела его по
голове, он взвизгнул, но глаз не открыл. Тогда она поднялась и начала колотить
его с невероятным рвением, увлекаясь все больше и больше. Я было решила, что он
так и погибнет, не приходя в сознание, но Шеля вдруг ожил. Момент пробуждения
явился полной неожиданностью. Шеля открыл глаза и заорал:
— Да я тебя, курва…
Женщина стремительно отпрыгнула, ткнула в меня пальцем и
сказала:
— Милиция. Допрыгался, скотина.
Шеля перевел мутный взгляд на меня и спросил:
— Ты кто?
— А ты? — в свою очередь проявила я интерес.
Вопрос его смутил.
— Я — это я. Я здесь живу, между прочим. И, между
прочим…
— Гену когда последний раз видел? — быстро
спросила я.
— Которого? — нахмурился Шеля.
— Того, что из Москвы приехал.
— А… Шестакова. Вчера. Нет… А сегодня какой день?
— Суббота. Вчера была пятница. Позавчера четверг. Еще
есть среда, вторник, понедельник. И воскресенье. Оно будет завтра.
— Тогда не знаю. Ленка, когда Генка был? —
обратился он к жене.
— В воскресенье.
— Ну, если Ленка говорит, значит, так и есть. А чего с
дружком-то?
— Убили его.
— Кого?
— Ты давай просыпайся, не то в отделение поедем.
Отдохнешь там месяцок.
— С какой-такой стати?
— А так, чтоб в мозгах прояснилось.
— Допрыгался, урод. Я тебе говорила… — запричитала
жена.
— Да заткнись ты, — шикнул он и повернулся ко мне:
— Я-то здесь при чем? Меня, между прочим, так отделали…
вот, посмотрите. И ребра сломаны, штуки три. Может, даже четыре. И башка
пробита. Какие-то отморозки на улице пристали.
— Поедем в отделение, — кивнула я. — Забыл,
кто драку в пивной затеял?
— Ну, затеял… Только, между прочим, я Генку вмешиваться
не просил. А он разошелся, так, мол, и так, вы тут… Ленка, воды дай. —
Женщина вышла из комнаты, а он тяжко вздохнул. — Чего с Генкой-то? Здорово
досталось?
— На «Скорой помощи» увезли.
— Ух ты, мать честна…
— У кого он здесь остановился?
— В гостинице. В «Заре». И номер комнаты говорил, да я
не запомнил.
— А зачем он к тебе приехал? Что за дело предлагал?
— Да вы чо? — испугался Шеля. — Какое дело?
Нет у меня никаких дел. У меня семья, я на работу устроился… почти. В
понедельник пойду устраиваться.
— Значит, просто решил старого дружка навестить,
соскучился.
— Я сам удивился, когда он пришел. Ей-богу. Два года не
виделись. Ни слуху ни духу, и вдруг пришел. Я, конечно, рад был. Старый товарищ
все-таки.
— Что, так и не сказал, зачем пожаловал?
— Нет. Знаю, что Славку Кислицына навещал. Сам мне
сказал. Я говорю, надо к Славке сходить, повидаться, а он: виделись, мол.
— Кислицын с вами сидел?
— Ага.
— Ты с ним часто видишься?
— Со Славкой? Вообще не вижусь. Как освободился, зашел
к нему, а он давай пальцы гнуть, весь такой при делах. Ты, говорит, запойный, у
меня для тебя работы нет. Буржуй хренов.
— Вот так вот дружки-то, — поддакнула вернувшаяся
Лена с литровой банкой воды в руках. — Только пить вместе, а помощи
никакой. Допьешься, укокошат, как дружка.
— Молчи… Кого укокошили? насторожился он и взглянул на
меня.
— Дружка твоего в больнице застрелили, — сообщила
я. Новость произвела на него впечатление. Шеля замер, открыл рот и вроде бы
отключился. — Так по какой надобности он сюда приехал? Неужто так ничего и
не рассказал?
— Это… плохо мне. Голова… и сердце того гляди
остановится. Вы меня лучше повесткой, в понедельник, я все как на духу… А
сейчас мне совсем худо. Не помереть бы. — Он бухнулся на тулуп и закрыл
глаза.
— Колька, — забеспокоилась жена, — ты чего?
Смотри и вправду не подохни.
Колька упорно не желал подавать признаков жизни, зато
заголосил малыш, решив, что о нем забыли.
Я поспешила ретироваться, правда, недалеко. Памятуя о том,
что Шеля часто пользовался окном вместо двери, я устроилась во дворе на
скамейке возле кустов акации, наблюдая за этим самым окном. Где-то минут через
двадцать окно открылось и на улицу выбрался Шеля, в джинсах, кроссовках и
рубашке в клеточку, он прикрыл окно и очень ходко покинул двор. Я пошла за ним,
жалея, что оставила машину возле пивной. Хотя, может, оно и к лучшему, машину
на пустынной улице Шеля мог бы заметить. На меня же он внимания не обращал,
шагал целеустремленно, ни разу не оглянувшись. Путь он держал к троллейбусной
остановке, запрыгнул в первый же подошедший троллейбус, а я остановила такси.
Через две остановки Шеля вышел, я решила поберечь ноги и осталась в машине,
которая малой скоростью двигалась за Шелей. Он свернул на улицу Танеева и
вскоре вошел во двор огромного дома. Квартиры здесь не из дешевых, так что
оставалось только гадать, что Шеле здесь понадобилось.
Он юркнул в третий подъезд, а я сделала один звонок и
получила подтверждение, что в этом доме в квартире семнадцать прописан Вячеслав
Кислицын, что меня ничуть не удивило после рассказа Лены.
— На Герцена, — кивнула я таксисту, который
пребывал в некотором волнении, то ли я ему совсем не нравилась, то ли
происходящее.
Моя машина по-прежнему радовала глаз на стоянке возле
мусорных баков. Я расплатилась и пересела в «Феррари», выехала на проспект и
позвонила Сергееву.
— Даже неловко тебя беспокоить, — сказала я.
— Да что ты, ради бога. Неужели нашла убийцу?
— Скоро только сказка сказывается. Нашего покойничка
зовут Гена, фамилия Шестаков. Вроде бы он приехал из Москвы, но опять же вроде
бы уроженец нашего города или области. Сидел вместе с Кислицыным и неким Шелей,
завсегдатаем пивной на Герцена.
