— И что? — Теперь он выглядел искренне удивленным.
Я даже подумала: может, у меня в самом деле крыша съехала и всюду мерещатся
заговоры?
— Ну… вроде бы киллер не простой, а из дорогих, так что
цель у него должна быть серьезная.
— И ничего толковее у него вызнать не удалось?
— Не удалось. Бред, он и есть бред, а парень вдруг
скончался. Он пули в сердце.
— Прискорбно, — совершенно серьезно заметил
Дед. — Только я по-прежнему не пойму, тебе-то что за дело до всего этого?
Мне известна твоя нездоровая страсть вечно лезть куда не просят, но… Говоришь,
в милиции не впечатлились? Так, может, в его словах ничего и не было?
— Я бы тоже так подумала, если б не его преждевременная
и насильственная кончина.
— Хорошо, допустим, кто-то от кого-то решил избавиться,
и с этой целью наняли киллера. Я-то здесь причем?
— Я испытываю обоснованное беспокойство. Точнее,
поначалу его испытывал Ларионов, а теперь уж мы вместе. Ларионов — это
начальник твоей охраны, если ты успел забыть.
Дед смотрел на меня с недоумением, полминуты смотрел, не
меньше, потом вдруг рявкнул:
— Вы что, спятили? Вместе с Ларионовым?
— Он спятил первым, — поторопилась наябедничать
я. — Я уже позднее и под впечатлением. Слушай, не смотри на меня так. Я
понимаю, что тебе хочется запустить в меня чем-нибудь тяжелым, но…
— Ты что, всерьез решила… — Дед вроде бы от гнева
лишился дара речи. — Черт-те что… А этот идиот… — Идиот, надо полагать,
Ларионов. — От безделья совсем спятили.
— Разделяю твое возмущение, — удалось вставить мне
словечко. — Но ведь на все это можно взглянуть иначе, под другим углом
зрения. И тогда выйдет, что начальнику твоей охраны вполне естественно
проявлять беспокойство и даже предпринимать кое-какие шаги.
— И он не придумал ничего умнее, как втравить в это
дело тебя?
— «Втравить» все-таки сильно сказано, — поправила
я. Хотя я и не испытывала добрых чувств к Ларионову, зато обладала развитым
чувством справедливости, так мне по крайней мере казалось. — Он обратился
ко мне, потому что, зная твой характер, нетрудно предположить, что ты ему скажешь,
надумай он обратиться к тебе. А мы с тобой вполне могли бы поговорить
по-семейному. Это не я, это он так думает.
— Поторопился спихнуть ответственность на чужие
плечи, — хмыкнул Дед. — Я Ларионова знаю так же хорошо, как и он
меня. Так что не старайся запудрить мне мозги. Начальнику охраны незачем
являться ко мне с подобной историей, а вот узнать, что к чему… и не втравливать
в это тебя…
— Игорь, — вздохнула я. — Скажи мне,
пожалуйста, могут наши догадки иметь хоть какое-то основание в действительности?
Ты бы очень мне помог.
— Хочешь, чтобы я ответил, есть ли люди, желающие моей
смерти? А то ты сама не знаешь? Таких пруд пруди. Но одно дело желать…
— А мог кто-то так пожелать, что даже забыл о
благоразумии?
Дед нахмурился и некоторое время сверлил меня взглядом. Я с
честью выдержала испытание.
— Все-таки я не понимаю, — изрек он. — С
какой такой стати ты решила, что появление в городе киллера может быть связано
со мной?
— Ну… кое-какие слухи… смутные, но беспокоящие. Такой
ответ тебя устроит?
— Слухи? — насторожился он. — Очень
интересно. И ты…
— Я пришла к тебе, чтобы услышать, есть ли у тебя
проблемы, которые кто-то желал бы разрешить определенным образом. Я думала, что
ты для разнообразия ответишь откровенно. И, как всегда, оказалась не права. Это
я считаю тебя близким человеком, а у тебя на этот счет свое мнение. — Я
встала с намерением покинуть его. Ясно, что ничего он мне не скажет, а
заниматься пустой болтовней мне уже надоело. Дед сердито махнул рукой, призывая
меня вернуться в кресло. Я со вздохом села и принялась разглядывать чашку.
— Этот парень, там, в больнице… что конкретно он
показал?
— Конкретно не знаю. Когда я его увидела, он был уже
мертв. И никто не потрудился записать его слова на диктофон.
— Может, тогда и не стоит воспринимать его бред
серьезно? — как-то неуверенно произнес Дед.
— Хорошо. Не стоит так не стоит. Мне пора. У меня
запланирован визит к косметологу.
— Детка, — поморщился он, — я говорю
серьезно. Если ничто в его словах не указывало на меня, с таким же успехом возможной
мишенью могут быть еще пять десятков людей в нашем городе. Разве нет?
— Могут, — охотно согласилась я. — Но, в
отличие от тебя, оставшиеся сорок девять меня волнуют не так сильно. То есть я
бы могла сказать, что они меня вовсе не волнуют, но звучит это как-то
невежливо.
Дед поднялся, обогнул стол и возложил руку на мое плечо.
— Я понимаю. И не думай, что не ценю это.
— А в знак понимания и светлой дружбы ты не мог бы…
— Все это глупости. И Ларионов дурак, что сунулся к
тебе. Я абсолютно убежден, что твой опасения напрасны. Такой ответ тебя
устроит?
— Он бы меня устроил, знай я наверняка, что ты вполне
объективен. А если нет?
Я ожидала хорошей затрещины, но Дед рассмеялся.
— В этом вся ты. Тебе мало услышать ответ, тебе
непременно надо во всем разобраться и уж тогда самой решить… Разбирайся на
здоровье, — совершенно неожиданно закончил он. — В конце концов,
береженого бог бережет. Так что займись этим делом. Найди киллера, засади его в
тюрьму, заодно узнай, кто его нанял.
— Ты серьезно? — не поверила я.
— Конечно. Ты ведь все равно полезешь. Чего ж
понапрасну отговаривать тебя от этой затеи. Предотвратишь преступление или хотя
бы убедишься, что… Довольна? — спросил он с усмешкой.
— С чего это мне быть довольной? — буркнула
я. — Просто мне было бы гораздо спокойнее… Я тебя предупредила, а там
пусть менты преступления предотвращают.
— Ну уж нет, — покачал он головой. — Теперь я
настаиваю… Короче, ты поняла. Выясни, в чем там дело.
