В этот момент послышалось ворчанье миссис Мэрион Вотер:
— Вот когда враг подберется к нашим домам, тогда и будем думать, как их защитить.
— Ах, если бы! — улыбнулась ей президент клуба. — Тогда уже будет слишком поздно.
— Вы правы, Виола, — одобрительно закивала полная женщина средних лет, — многие из вас слишком молоды и не могут помнить прошлую войну. Я же помню ее отлично. Мой младший брат воевал, он теперь живет в Норфолке. Ах, что они делали, эти германцы! И что бы они вообще могли натворить, если бы мы позволили им.
Та война показала всем, что собой представляют германцы. Звери они, вот кто! Если бы у них была возможность, они бы сделали с нами то же, что и с бельгийцами. Я видела один снимок…
— Конечно… — Напрасно Виола Деллинг пыталась остановить выступавшую. Три раза она повторила свое «Конечно!», раз от раза произнося его все громче и громче, но женщина никак не хотела остановиться:
— Я видела один снимок, его никто не должен был видеть, мне его как-то показал кассир банка, когда я пришла сдать деньги, мы ежедневно сдаем деньги в банк, когда ведем торговлю скобяными товарами. На нем были изображены немецкие солдаты, младенец и двое детишек постарше, и солдаты… Эй, послушайте, зачем вы меня щиплете?
Виола Деллинг без промедления воспользовалась паузой:
— Да, Гертруда, все это было ужасно. Но в этот раз немцы конечно же на нашей стороне. Пусть они накидываются на нашу торговлю, пусть они оскорбляют наше правительство — нашими союзниками будут те, чьи идеалы совпадают с нашими. Я уверена, что сегодня немцы не испытывают ничего, кроме угрызений совести за свое прошлое. Да благословенны будут простившие!
Все одобрительно закивали, фырканье нескольких несогласных, в том числе и Гарриет Грин, было оставлено без внимание. Дама средних лет продолжила свое выступление:
— Мне это безразлично, я все равно не стану доверять германцам! Посмотрите только на этого нового их предводителя — Гитлера. Я видела его фотографию. Ну да ладно! В любом случае я за президента. Что бы ни случилось, имейте в виду: я за президента. — Сказав это, миссис Грин с вызовом посмотрела на Виолу. — Мне лучше, чем кому-либо из вас, известно, что это за человек. Каждое утро мой сын Вэл на грузовике компании «Каллахен» доставляет продукты питания в Белый дом.
Когда-то мой мальчик был устроен лучше, но я говорю ему, что никакая работа не может быть позорной, если ты честно зарабатываешь свой хлеб. Так вот, каждое утро он приезжает в Белый дом и много раз видел, как президент прогуливается по саду. Президент часто улыбался Вэлу и несколько раз даже говорил с ним. Так вот, как вы можете видеть, у меня есть все основания говорить то, что я говорю. Доверяю я германцам или нет, я за президента.
Члены «Клуба матерей» на Экер-стрит вежливо кивнули, но особого впечатления услышанное на них не произвело. Рассказы про президента и про Вэла Оркатта они слышали и раньше. Слово взяла миссис Бреннер, та самая, которая незадолго перед этим выражала беспокойство по поводу продуктов питания.
— Послушайте, — сказала она, — я вот чего не могу понять. Война идет уже более года. И Англия, и Франция, и Германия, и Россия — все они сражаются и убивают на этой войне. Однако они не могут причинить нам никакого вреда, поскольку слишком заняты друг другом. Почему бы нам не поступить так: направить нашу армию в Калифорнию, и как только где-нибудь там появится какой-либо япошка, взять да подстрелить его? Зачем же нам выступать с объявлением войны сразу против всех?
Аудитория одобрительно зашепталась, а Гарриет Грин горячо воскликнула:
— Отличная мысль!
Однако Виола Деллинг только снисходительно улыбнулась.
— Я вам объясню почему, Фрида, — начала она. — Дело в том, что это было бы бесчестно. Мы должны нести свою часть общей ноши, деля вместе со всеми и горечь, и сладость. Мы все — женщины, все матери и знаем, что такое честь. Ни одна из нас не захотела бы пожертвовать честью ради счастья, или я не права? Так вот, честь нашей страны для нас должна быть столь же бесценна, как и наша собственная честь. И более того, неужели вы, девочки, думаете…
В этом месте речь Виолы была прервана двумя событиями. В прихожей заверещал звонок, и одновременно с ним со стула вскочила темноволосая худощавая женщина, которая до этого тихо сидела в дальнем углу. С горящими глазами, подавшись вперед, она заговорила, и было видно, как всю ее сотрясает дрожь.
— Меня тошнит от вас! Вы слышите это? Виола Деллинг, вы слышите? Вы тут говорите о нашей чести и наших сыновьях, а я бы возненавидела свою судьбу, будь я вашим сыном. Я здесь сидела и слушала вас, не раскрывая рта, и все время думала, что мне следует идти домой…
Звонок раздался снова, и, пробормотав что-то о необходимости открыть дверь, миссис Бэртон бочком вышла из комнаты. Виоле Деллинг с трудом удавалось сохранять контроль над ситуацией.
— Миссис Тайс, поверьте, мне очень жаль. Мы знаем, что в Первую мировую войну вы потеряли двух сыновей, мы знаем об оставшемся у вас единственном сыне, и мы все сочувствуем вам. Лично мне жаль, что вы считаете необходимым красить свои волосы, потому что нет ничего более очаровательного и более достойного, чем волосы, седые от горя. Нельзя сослужить службы большей, чем…
Темноволосая женщина оттолкнула тянувшиеся к ней руки — ее пытались усадить на место — и крикнула на пределе своих сил:
— Да замолчите же!
После этого она выпрямилась, замерла, не говоря ни единого слова, а затем пошла по направлению к выходу. У двери в вестибюль она посторонилась, чтобы дать пройти миссис Бэртон и тому человеку, который звонил у входа.
Миссис Бэртон вернулась в комнату раньше, чем кто-либо произнес хоть единое слово по поводу всего случившегося. Рядом с ней жил молодой человек, высокий, краснолицый и неуклюжий. Держа шляпу в руке и стиснув зубы, чтобы не рассмеяться, он встал в проходе.
Миссис Оркатт, полная женщина, что сидела позади президента клуба, поднялась со своего стула.
— Наконец-то, Вэл! — воскликнула она. — Однако ты припозднился, я же велела тебе приехать в десять тридцать.
Вэл Оркатт кивнул:
— Да, знаю, что запоздал, но я ничего не мог сделать, — сказал он и добавил, как бы извиняясь: — Я хотел подождать у входа. Миссис Бэртон настояла, чтобы я вошел.
— Я подумала, что, может быть, он расскажет нам что-нибудь новое о беспорядках в городе, — пояснила миссис Бэртон.
К молодому человеку обратился сразу хор голосов:
— Да! Пожалуйста, расскажите!
Было видно, что Вэл а раздосадовала эта просьба.
— Да никаких беспорядков нет, — ответил он. — Ну, было несколько драк. А так больше ничего.
Только Виоле Деллинг удалось заставить его улыбнуться.
— Но на самом деле, неужели это правда, что Вашингтон, столица нашего государства, наводнен коммунистами? — спросила она.
