Потом все немного ускорилось – нам быстренько показали уровень защищенности бронежилета. Пришли на полигон, нас вместе с комиссией затолкали в окоп, подальше от опасности, а в это время двое гэбистов повесили пару броников с разными защитными элементами на мишени и начали их обстреливать из всех доступных в лагере видов пистолетов и автоматов. Стреляли долго, пару минут точно, и под конец даже гранату метнули. А потом притащили истерзанные шкурки к окопу и представили на всеобщее обозрение. Было на что посмотреть – ткань на поверхности жилетов изорвалась, тканевый пакет в одном жилете был тоже жутко погрызен пулями, но в нем Роуз лично нашел пяток пуль 45-го калибра и парочку девятимиллиметровых пулек. Патрона 7,62 ТТ пакет не удержал. Зато стальная пластина, утыканная добрым десятком вмятин, – так и не была пробита! Даже здоровый осколок гранаты – и тот впился, но не прогрыз пластину.
Впечатление это показательное выступление произвело – генералы зашушукались. Старинов и Судоплатов вместе с одним из гэбистов с задумчивыми лицами тоже что-то обсуждали. Паттон ткнул меня в плечо и, кивнув на жилет, широко улыбнулся, выражая свое удовлетворение. Он что, знает, кто подал идею?..
Все время рядом со мной крутились отнюдь не рейнджеры или бойцы Аверьянова – их ловко оттеснили чуть в сторонку. Меня под пристальным контролем держали минимум три гэбэшника, как бы случайно (и при этом постоянно) окружавшие меня с трех сторон. Паттон лишь по невиданному стечению обстоятельств смог оказаться вплотную ко мне, но его быстренько и очень аккуратно отодвинули в сторонку «неловкие и дюже заинтересованные» безопасники. Что, впрочем, не остановило генерала, заручившегося поддержкой Роуза и Джонсона и прорвавшегося через кордон «неловких».
Оказалось, генералам вместе с конструктором хотелось побеседовать лично со мной. Но сначала они всучили мне подарок – картонную коробочку с чем-то тяжелым внутри. Джонсон, как обычно, широко улыбаясь, заглядывал мне в глаза, ожидая реакции на презент. И я отреагировал сразу, как распаковал коробочку, – вороненая рамка с утолщенной рукояткой для пистолета кольт и десять толстых магазинов. Ну наконец-то!
– Новая рукоятка и магазин?
– Именно так! Прошлый опыт армейских конструкторов с десятипатронным удлиненным магазином оказался… неудачным. – Роуз кивнул, подтверждая слова Джонсона. Да и я был с этим согласен. – И вот я предложил на рассмотрение вариант рамки пистолета Кольт с утолщенной рукояткой под новый, четырнадцатипатронный магазин. Вес оружия немного возрос, что, впрочем, только положительно сказывается на устойчивости оружия при стрельбе. А в остальном общие габариты почти не изменились. Рукоятка, несмотря на утолщение, так же удобна в обхвате.
– Это подарок от нас. Самый первый и пока что единственный экземпляр. – Роуз кивнул на Паттона и Джонсона. – В знак благодарности за проделанную работу.
– Но, судя по цвету рамки, она для наградного пистолета, врученного мне генералом Брэдли?
– Верно, но не волнуйся по этому поводу. Награды ведь иногда заменяют в связи с выходом обновленной версии. Но суть награды от того не меняется. Старина Омар согласовал этот подарок. – Паттон склонился чуть вперед и добавил: – А то заберу себе твою вещичку, не впервой же, – и расхохотался.
Настроение поднялось, и день уже не казался таким тяжелым и опасным для всех вокруг. Цепкие взгляды молчаливых гэбистов, задумчивые лица Старинова и Судоплатова – уже не тревожили.
По окончании осмотра представленных образцов снаряжения и всеобщего одобрения новинок комиссию пригласили попотчевать в столовую. Меня и Аверьянова почему-то попросили присоединиться к трапезе. Странно, но суть точно откроется, чувствую. Пока шли к столовой, все уши прожужжал Джонсону, требуя срочно модернизировать его винтовку, – обязательно укоротить ей ствол и превратить оружие в карабин и по возможности внести изменения в крышку ствольной коробки как винтовки, так и пулемета, для дальнейшей установки на них планок Арсентьева. Джонсон клятвенно заверил, что все мои просьбы выполнит, ибо рейнджеры – главные потребители разработанного им оружия. И пообещал в скором времени предоставить для войсковых испытаний глушители для оружия под сорок пятый калибр.
Обед прошел мирно и спокойно – все усердно работали ложками и мало разговаривали. Только глаза сверкали, особенно у советских спецов – гэбисты так и сверлили меня взглядами.
– Товарищ Пауэлл, товарищ Аверьянов, задержитесь…
Во-о-от, сейчас точно все решится. То, что вся эта «комиссия» здесь не только ради броников и снаряги, было понятно с первого взгляда. Главное начинается сейчас… У-у-ух, аж кровь в жилах стынет от нетерпения. Фронт точно ждет!
Столовая почти опустела, даже дежурные ушли. Остались только семь человек. Я, Леха, Дерби, Фиц, Карпов, Старинов и Судоплатов.
– Присаживайтесь, товарищи, – доброжелательно просит Павел Анатольевич, указывая на два свободных места перед собой. Ой, а расселись-то все очень интересно – мы с Лехой по одну сторону стола, все остальные – по другую. Как на допросе иль на заседании какой-нибудь малоприятной, мозговыкручивающей комиссии. Главное – всем понятно, кто и в каком положении находится…
И что же нас с Аверьяновым ждет? Допрос? Маловероятно. Старинов и Судоплатов не ради вышибания душ из бренных тел прибыли, не их профиль. Один – диверсант экстра-класса, отец русского спецназа, другой – начальник Управления внешней разведки и организатор лучших ликвидаций всевозможных злодеев в тридцатые-сороковые годы. Не-э-э, такие перцы едут не допрашивать… А что же? Вербовать? И это при двух полковниках армии США, один из которых отец американского спецназа, а второй – командует разведкой американского корпуса на территории союзного государства. Баш на баш выходит, и ни о какой вербовке речи идти не может, ежели сами полковники не завербованы. Что остается? Мы нужны для выполнения некоего задания. Да такого задания, которое ОБЯЗАТЕЛЬНО надо выполнять и советской, и американской стороне совместно. Иначе зачем здесь собрались такие люди?.. И почему они здесь, а не под Смоленском, где находятся основные силы первого батальона рейнджеров? Стоп! Судоплатов – он же знатный гаситель всякой националистической гадости на Украине! А там у нас сейчас что? Правильно – полный кавардак. Кое-что вырисовывается! Хе-хе-хе…
– Майкл. – Это Фиц. Он сосредоточен, но дружелюбен. – Сейчас товарищ Судоплатов будет задавать тебе и Аверьянову вопросы. Старайся отвечать на них кратко, точно и быстро. – Пока полковник говорил со мной, нечто подобное продублировал Карпов для Аверьянова. Занятная ситуация. Что бы это значило?
– Да, сэр, я понял, сэр.
– Лейтенант Пауэлл, приступим сразу к делу. Это не допрос, считайте это беседой. Как вы переносите длительное нахождение в небольших замкнутых помещениях?
– Не пробовал долго находиться в таких помещениях. В детстве страдал клаустрофобией.
– Хм, а сейчас?
– Сейчас я смогу перенести такое испытание. В нашем деле может случиться что, где и когда угодно. Ко всему нужно быть готовым.
