– До моего возвращения ты остаешься за старшего, Оклэйд. Это твой шанс реабилитироваться в моих глазах. – Не стоит себя возвеличивать и думать, что моя не очень скромная персона для него авторитетна. – Особо можешь не напрягаться, и стратегию разводить не надо, действуй по плану, а я быстренько метнусь туда и обратно. За полчаса, может, минут за сорок – обернусь. И вообще сейчас руководит старший лейтенант Томилов, он знает что делает. Если что – помогай ему, и все.
– Я понял, сэр. Я постараюсь…
Позади меня грозно зарычал, без сомнения, мощным движком польский бронетранспортер. Выплюнув клуб дыма из выхлопной трубы, техника пару секунд погудела и спокойна умолкла. Интересная, скажу я вам, машина. Смотрю на это произведение польского автопрома и угораю – они слизали все, что могли, с немецкого «Ханомага»! Классический фашистский бронегроб, только не на гусеницах, а полностью колесная версия. И камуфляжная окраска не немецкая – зелено-коричнево-песочная, с плавным размытием переходов от цвета к цвету.
– Сэр, бронетранспортер на ходу, топлива почти полный бак. – Над бортом машины показался сержант Хорнер.
– Хорошо. Что с вооружением? – Это уже к капралу Джамперу, что увлеченно возился с вооружением бэтээра – станковым пулеметом Виккерса, издалека сильно похожим на «максима» времен революции.
– Ничего хорошего, сэр. Разбит вдребезги. – И показательно выбрасывает изувеченную тушу архаичного Виккерса за борт. С жалобным бумом оружие пало на землю, подняв тучу пыли. Мы с Оклэйдом закашлялись и отшатнулись. – I'm sorry, sir!
[29]
– Кхем… Осторожнее надо быть… Ладно, если нету пулемета, будем выкручиваться. Сбегай-ка в белое здание, там у входа в подвал лежит ручной пулемет, и к нему несколько коробок с лентами и магазинами. Возьмешь все это – и бегом сюда. БАР и патроны к нему оставь тут, в машине. – Капрал сбросил свое снаряжение и умчался за новым пулеметом. – Постой, капрал! Еще там же прихвати сумку с ракетницей… Так, сержант, а твое оружие и боеприпасы при тебе? – Алекс поднял над бортом винтовку. – О’кей. Ждем возвращения капрала – и поехали…
– Товарищ первый лейтенант, мы с вами.
Ну надо же! Недружелюбные мои явились. Юра и Сергей собственной персоной. Брат понурый, в глаза не смотрит, а вот Иванов глядит как зверь… на зверя. Что-то я натворил, коли они так резко свое отношение поменяли. Эй, а куда Оклэйд делся? Тут же только что стоял?.. Эммм.
– И зачем же вы мне нужны? – Вопрос выходит немного резковатым. Да и поведение мое со стороны не очень адекватно выглядит – со мной разговаривают, а я по сторонам глазею. Словно мне нет дела до бесед…
– Для обеспечения контакта с красноармейцами, вот для чего, – в тон моему вопросу отвечает Юрец. – Или вам уже бойцы Красной армии подчиняются?
– Оружие, боеприпасы, медикаменты – все при вас, товарищи сержанты? – Вижу, что любой спор бессмыслен. Они настроены не очень дружелюбно, и быть беде, если начнем бодаться. Да и какая, к черту, разница, где они будут? Здесь или там? Везде опасно, везде война. А я хоть как-то их проконтролировать смогу. – Все свое ношу с собой – одно из основных правил рейнджера. И пока я старший, вы этим правилам подчиняетесь. Ясно?
– Так точно, – кратко отвечает Юра.
Вижу, и у него, и у Серого за плечами по вещмешку.
– Забирайтесь в машину…
– Товарищи сержанты! Товарищ первый лейтенант! Подождите! – Опа. Горбунов бежит. – Вы куда, товарищи сержанты? – Ага, личная опека явилась. Молодец, милиционер! – Я с вами, у меня приказ. – И преспокойно так лезет следом за пограничниками.
М-да. Толпа растет на глазах… А плевать, все своим умом живут, творят что хотят! Надоели. Шпиономания процветает, конспираторы опять задергались, лучший друг оборзел, брат боится меня, окружающие вообще меня за психопата держат! Милиция еще эта с-с-с-славная… Дебилизм! Как же все быстро достает до самых печенок!..
Пока мы тряслись в бэтээре, мне почему-то вспомнился старый стишок Маршака про трех мудрецов в одном тазу. Клянусь! Глазастых, злобных или непонимающих «мудрецов» на квадратный сантиметр внутреннего пространства бронетранспортера оказалось слишком много. Юра у заднего борта с пулеметом стоит, то и дело через плечо поглядывает, да таким взглядом, что по спине холодок бежит. Сергей, брат мой кровный, взгляд отводит, а если посмотрит в мою сторону – тут же головой качает, будто сожалеет о чем-то. А Горбунов с Джампером глаза выпучили, наблюдают за нашими «гляделками» и ничего уловить не могут. Да и я ни хрена уже не понимаю! Чего на меня брат с другом взъелись?! Ну, дал я слабину, признаюсь. Стыдно мне за это. Размышляю вот и понимаю – глупость совершил. Поддался какой-то бредовой мыслишке, и все… Ох и страшно же из-за этого. А вдруг крыша потихоньку едет, а я и не понимаю этого… Может ли сумасшедший здраво оценить свое заболевание? Не думаю… Черт, как же все это быстро происходит! Всего несколько дней сражения – и я уже «поплыл»? Какой из меня тогда солдат, не говоря уже о командовании? От этого еще страшнее.
М-да, в душе – болото. И вокруг, кстати, оно же. Но разница между ними несоизмерима. Мое душевное болото не воняет… Ха-ха. Шутка. Вот природа Белоруссии меня поражает. В своем мире не бывал я на Родине деда по отцовской линии. А сейчас – гуляй по этим просторам, пока не надоест или пока фашисты не достанут. Бескрайние земли, покрытые доисторическими пущами, скрывают под корнями тысячи гектаров болотистых, гиблых земель… Даже сейчас, в минуту смятения и волнения, меня не покидает чувство великого могущества природы. Особенно здесь. Вот мы сейчас мчимся в бронетранспортере, произведенном людьми, по дороге, проложенной людьми, а вокруг Лес. С большой буквы, ошибки нет. Он ведь с легкостью способен погубить и нас, и машину, и дорогу… Ну чего стоит Беловежской Пуще сокрыть в пучине бездонных болот десятитонную машину и десяток нерасторопных человек? Тут недалеко две с лишним ДИВИЗИИ перед топями стоят как перед СТЕНОЙ. Чего уж там такая мелочь, как мы?.. Смотрю, как мимо проплывают деревья. Молчаливые стражи этой земли…
– Ох-ох-ох… – Вздох вышел малость эмоциональным. А нефиг размышлять обо всем подряд и голову забивать. Проблем и без этого хватает…
Бух! Бух! Баба-а-ах! – отозвался на мой вздох лес. Через миг пара «бабахов» переросла в густую, ожесточенную перестрелку. От подобной неожиданности наш водитель резко крутанул руль, уводя БТР с дороги и, врубившись на полной скорости в придорожные кусты, резко остановил его. Качнувшись вперед-назад на рессорах, машина весело перемешала всех пассажиров. Отборная брань и активная возня на дне боевого отделения отражала глубокое и малоприятное отношение к водителю. Первым, кто перешел с мата на конструктивную критику, оказался Энтони:
– Сержант, а чуточку аккуратнее остановиться было нельзя?
– Помолчал бы, умник… – огрызнулся Алекс, взглянув через плечо на капрала. Только вот кроме упрекающего взгляда Энтони на водителя смотрел еще и я. – Привычка, сэр. Еще с Испании.
