- Это в смысле взорвать какой-нибудь дом со всеми жильцами,
и на душе полегчает?
- Ты не понимаешь, - поморщился он.
- Точно. И никогда не пойму. Я таких, как ты, в тюрьму
сажаю.
- Хватит эту бодягу разводить, - влез Валя. - Лучше скажи,
этот тип, дружок Абрамова, кто он?
- Понятия не имею, о ком ты.
- Врешь. Ты знаешь. Это он тебя предупредил?
- С какой стати ему обо мне беспокоиться? - удивилась я.
- Значит, не знаешь? - подойдя вплотную, спросил Каримов.
- Не знаю, - покачала я головой.
- У тебя был выбор, - развеселился Валя. - Желаешь
помучиться, пожалуйста. Ответила бы на вопрос и, так и быть, сдохла бы сразу.
Сейчас повеселимся. Для начала, побегаешь немного.
Он открыл багажник, достал оттуда моток веревки, связал мне
руки, другой конец намотал на фаркопф, залепил мне рот пластырем, улыбнулся и
похлопал меня по плечу.
- Счастливого пути, красавица.
Каримов, не глядя на меня, сел в машину, следом за ним полез
Валя. Машина плавно тронулась с места и поехала вдоль поля. Веревка натянулась,
и я побежала.
Машина ехала довольно медленно, но мне за ней было не
угнаться. Валя открыл окно и махнул рукой.
- Давай, давай, не ленись.
Когда свернули к лесу, я уже задыхалась, здесь дорога была
песчаная, и ее не размыло, джип набирал скорость. Я не устояла на ногах, упала,
стараясь держаться на спине, меня швыряло из стороны в сторону, а я начала
орать, хоть и знала, что никто не услышит. Меня в очередной раз швырнуло в
сторону, головой я налетела на что-то острое и взвыла от боли, но перед тем,
как потерять сознание, успела подумать: "Неужели все?"
***
В том мире царила абсолютная темнота, и я плыла в ней, не
чувствуя своего тела. Пока не услышала звук. Жуткий волчий вой. И испугалась. Я
жива, господи, я жива. Я слышу, значит, жива. Я представила, как волчья пасть
сейчас сомкнется на моей еще живой плоти, и в ужасе закричала. Но не услышала
своего крика. А потом поняла, что за звук я слышу. Так кричат от боли. Я не
хочу, чтобы ему было больно, я не хочу... Надо возвращаться.., ты только помоги
мне, я жива, жива, помоги... И я опять попробовала закричать, мне так хотелось
услышать свой крик, и вдруг услышала: то ли хрип, то ли стон, но он вырвал меня
из небытия. А потом был голос, совсем рядом:
- Она жива. - И повторил:
- Она жива.
***
Я открыла глаза и увидела свет. Яркий, я пыталась понять,
что это, пока не пришла догадка: это настольная лампа. Я не умерла и не брежу,
я лежу на кровати, а рядом горит настольная лампа. Это показалось удивительным,
такая будничная, спокойная картинка. Я даже усмехнулась, еще до конца не веря,
и закрыла глаза.
Во второй раз удивления я уже не испытывала, а попыталась
понять: где я? Для этого надо было повернуть голову, оглядеться. Это оказалось
не так просто, тело не желало слушаться, но в тот момент это не испугало меня,
просто вызвало досаду. Свет был нестерпимо ярким, и из этого света постепенно
начали проступать предметы. Капельница рядом, светлые стены, потолок, кресло, в
кресле человек, кажется, спит. Человек шевельнулся, открыл глаза, потом
приподнялся и шагнул ко мне. Совсем близко я увидела его лицо. И сразу все
вспомнила.
Лукьянов улыбнулся и сказал:
- С возвращением.
Я разлепила пересохшие губы, попыталась произнести вопрос,
но звука на было, и губы казались чужими. Лукьянов перестал улыбаться,
осторожно погладил мое лицо, я видела это, но не чувствовала.
- Я знаю твой первый вопрос, - тихо сказал он. - Ты ведь не
надеялась, что ребенок останется жив? Я позову врача. - А я закрыла глаза,
радуясь беспамятству.
***
Мужчине было лет сорок, рыжие волосы и очки, он держал руки
в карманах медицинского халата, серьезно глядя на меня.
- Как наши дела? - спросил заботливо. Я обшарила взглядом
комнату. - Саша здесь, - сказал врач. - Спит на кушетке. Он лучшая в мире
сиделка, только немного устал.
- Где я? - задала я вопрос и очень удивилась, услышав свой
голос. Он был хриплый, едва слышный, но я могла говорить, и это опять-таки
удивило.
- В больнице. Как вы себя чувствуете?
Хороший вопрос, если честно, я вообще ничего не чувствовала.
- Я парализована? - нашла в себе силы спросить я.
- Нет-нет. Вы в рубашке родились. Честное слово. Просто
невероятно. - Он вроде смутился и пояснил:
- Что все так благополучно обошлось.
Я, кажется, усмехнулась, в этот момент рядом кто-то
заворочался, и я услышала голос Лукьянова.
- Она пришла в себя? - А потом и он материализовался рядом,
с заспанным лицом и смеющимися глазами. - Скажи ему спасибо, - кивнул он на
врача. - Он тебя с того света вытащил.
- Спасибо, - серьезно ответила я, врач улыбнулся, кивнул,
поправил капельницу, а потом вышел.
Лукьянов устроился на стуле рядом и похлопал меня по руке.
- Ты спи. Тебе больше спать надо.
- Почему ты здесь? - все-таки спросила я, скатываясь в
беспамятство.
- Потом, все потом объясню.
***
Моя первая победа: я смогла поднять голову с подушки. В ушах
стоял звон, точно комар надоедливо пищал, но на сей раз мысли не путались, и я
знала: я - это я, лежу в больнице, где-то здесь Лукьянов. Тут, кстати, и он
появился. Вошел в палату, с бутылкой кефира в руке. Прихлебывая кефир,
подмигнул:
- Ты меня радуешь.
- Расскажи мне об этом, чтобы и я порадовалась.
- Ребра срастаются, синяки и ссадины принимают сносный вид,
внутренние органы в относительном порядке.
- Что это за больница?
- Обычная больница, - пожал он плечами.
- Тебе не опасно находиться здесь?
- Как мило, что ты думаешь о моей безопасности, - засмеялся
он.
- Кто-нибудь знает, что я здесь?
- Я. - Он улыбнулся и опять подмигнул.
- Ясно. Моя собака...
- С ней полный порядок. Я послал твоей Ритке сообщение,
чтобы она позаботилась о ней. У Деда есть ключи от твоей квартиры, значит,
зверь в любящих руках.
- А остальным приходится лишь догадываться, где я и что со
мной?
- Остальные вообще кошмарная публика, - скроив смешную
рожицу, заметил он.
