– Может быть, он приготовил тебе сюрприз? –
нерешительно предположила Татьяна. – У тебя день рождения когда?
– Это исключено! – процедила Лера таким тоном, что
стало ясно: отношения ее с мужем таковы, что ему и в голову не придет
преподносить ей такие неожиданные сюрпризы.
– Ладно, мне все же пора, – сказала
Татьяна, – приятно было с тобой встретиться…
Глаза Леры зло блеснули, но Татьяна этого не заметила.
Плечистый Володя завел мотор «лексуса» и спросил, не
оборачиваясь:
– Куда отвезти, домой или на службу?
– Везите на то же место, где посадили, – сухо
ответила Татьяна, – угол Невского и Литейного.
Шофер хмыкнул, но ничего не сказал.
Машина плавно понеслась по шоссе. Вокруг виднелись чуть
начавшие желтеть деревья, возле деревенских домиков багровели георгины,
«золотые шары» теснились у заборов, тарелки подсолнухов с пожухлыми лепестками
были закутаны марлей, чтобы раньше времени не склевали птицы. Но Татьяна никак
не реагировала на это буйство красок, она погрузилась в воспоминания.
Перед ней промелькнули годы учебы в Академии художеств, она
собиралась стать искусствоведом. И стала им на свое несчастье, потому что
наступили такие времена, когда ее профессия стала никому не нужна.
По молодости лет Татьяна не очень задумывалась о деньгах, ей
хотелось быть ближе к искусству. Жизнь все расставила по своим местам, но было
поздно. Татьяна вышла замуж, родила Димку, через год подсунула его маме и
смогла устроиться только в школу преподавать рисование. Да еще в одной гимназии
ей дали три часа в неделю читать детям историю искусств – не заработок, а
слезы. В свободные часы она пыталась в библиотеке набрать материал для
диссертации. Еще в годы учебы в академии Татьяна заинтересовалась историей
старинных драгоценностей. Известные камни отыскивались в древних гробницах или
на раскопках, меняли владельцев, потом на долгие годы пропадали из вида, потом
выныривали на поверхность, отысканные случайными людьми, снова меняли
владельцев, тайных и явных, и снова исчезали. Особенно Татьяну заинтересовала
история изумрудов, которые назывались «Глаза Ночи». То есть до сих пор было
неясно, сколько их было на самом деле, официальная версия утверждала, что один,
объявляя все остальное досужими домыслами. Но Татьяна была абсолютно уверена,
что существовало два камня.
Во время своих розысков в библиотеках она наткнулась на
старинный документ, запись из архивов старинного дворянского рода Гамсаловых,
происходившего от испанского дворянина Педро Гонзалеса, приехавшего в Россию
при императрице Анне Иоанновне.
Отец Гонзалеса участвовал в завоевании Америки, и в числе
прочих сокровищ, добытых храбрым конкистадором в Новом Свете, упоминались два
изумруда, похищенные испанцем из святилища инков, где эти камни были глазами
языческого божества. Дон Педро унаследовал от отца замечательные камни и привез
их на свою новую родину, в Россию, сделав их свадебным подарком своей невесте,
урожденной княжне Олсуфьевой.
"Смарагды те, – прочла Татьяна в старинном
документе, – чистоты и красоты неописуемой, один лишь одинаковый изъян
имеют. В сердцевине оных смарагдов заключено как бы око воздушное, оттого имеют
они вид, будто бы кто из них взирает. Посему архимандрит Пафнутий спервоначала
молвил, что те смарагды есть игралище бесовское, поелику в языческом капище
долгое время обретались. Однако после щедрых даров на храм Божий владыко мнение
свое переменил".
Упомянутые в документе смарагды, то есть изумруды,
назывались Очами идола и передавались потомками славного дона Педро от матери к
дочери. На долгое время след их затерялся, и только в документах середины
девятнадцатого века Татьяна вновь встретила описание сходных изумрудов, один из
которых был продан помещиком Фуниковым, обедневшим потомком древнего рода,
богатому купцу Селиверстову. Проданный камень описан был настолько подробно,
что его можно было опознать без всяких сомнений. Второй камень остался в семье
Фуниковых.
Селиверстов позднее разорился и для поправки своих дел
продал камень англичанину Бенджамину Хоупу, известному коллекционеру
произведений искусства и редкостей. Тогда-то изумруд и приобрел свое нынешнее
имя – «Глаз Ночи».
Второй камень в безвестности пребывал в шкатулке русской
барыни, и со временем ювелиры забыли о его существовании, во всех ювелирных
каталогах «Глаз Ночи» фигурировал в единственном числе. Однако Татьяне попался
еще один документ – газетная заметка в «Саратовских ведомостях» за 1909 год, в
которой провинциальный журналист сообщал многоуважаемой публике о
бракосочетании помещика Антонова с девицею Фуниковой, за которой в качестве
приданого дан был «бразильский изумруд девяноста карат». Размеры приблизительно
соответствовали «Глазу Ночи», тем более и фамилия владелицы – Фуникова –
подтверждала версию.
Татьяна попыталась проследить дальнейшую историю семьи
помещика Антонова и с большим трудом установила, что и помещик, и его жена –
урожденная Фуникова, и двое их детей погибли в трудные революционные годы.
Судьба камня окончательно затерялась в тумане.
– Приехали! – буркнул шофер, не поворачивая
головы. – Выходите быстрее, здесь стоять нельзя!
«Для Лерки-то небось стоял в неположенном месте сколько
угодно», – беззлобно подумала Татьяна, поблагодарила шофера Володю и
вышла. Ее «фольксваген» стоял на месте, ничего с ним не случилось. Татьяна
поскорее поехала в редакцию.
Дня три она находилась под впечатлением увиденного у Леры.
Сначала все происшедшее казалось ей просто наваждением или сном. Не может быть
такого совпадения! Она всю молодость мечтала отыскать замечательный камень, и
вот, когда она выбросила всю свою прошлую жизнь из головы, камень, можно
сказать, сам прыгнул ей в руки. «Зачем? – мучилась Татьяна. – Для
чего судьбе было нужно, чтобы она, Татьяна, снова вспомнила свои прошлые
увлечения?»
После встречи с Лерой Татьяна стала сама не своя. Стоило ей
закрыть глаза – и перед ее внутренним взором возникал огромный зеленый камень с
таинственно мерцающей внутри него живой искрой, – словно кто-то смотрел на
нее из глубины теплого зеленого моря… Неужели это действительно он –
легендарный «Глаз Ночи», камень, о котором она знала, наверное, больше всех на
свете и в существование которого почти не верила? Он казался ей слишком
удивительным, чтобы быть настоящим…
Татьяне захотелось поговорить об этом камне с единственным
человеком, который мог ее понять, с человеком, который произвел на нее в юности
огромное впечатление и заразил ее любовью к драгоценным камням.
В детстве Татьяна жила с родителями в большой коммунальной
квартире неподалеку от Сенной площади. Среди соседей, унылых замотанных теток и
их небритых и неаккуратных мужей маленькая Таня выделяла Аскольда Ивановича. Он
всегда был чисто выбрит, аккуратно одет, весел и доброжелателен, от него пахло
хорошим одеколоном.
Он дарил маленькой соседке шоколадки или замечательные
марципановые фигурки – зайцев, лягушек, черепах.
