Анна нахмурилась.
— Если бы вы сами пошли вперед, вы бы тоже могли…
Коренев нетерпеливо тряхнул головой:
— Нет, не мог. Мой ротный говорил, что у меня нюх на опасность. И это правда.
— Что было потом? — спросила Анна после паузы.
Егор пожал плечами:
— Ничего. Я продолжал воевать. Меня ни разу не ранили, хотя я совал голову в самое пекло. Рядом со мной гибли люди, а я выходил из огня живым и невредимым. Был момент, когда я сам искал смерти. Но и тогда она отвернулась от меня.
— Если это так, — сказала Анна после паузы, — значит, ваше время еще не пришло.
— Да, знаю. — Егор усмехнулся. — Приятель мне все уши прожужжал. Судьба, предназначение… Он-то был уверен, что рожден для чего-то великого. Мечтал после окончания контракта стать политиком. Изменить мир. — Коренев снова затянулся сигаретой и выпустил в холодный воздух струю теплого дыма. — Знаете, как он погиб?
— Как?
— Его разорвало на куски фугасом, когда он отошел в кустики. Помер со спущенными штанами. Как вам такое предназначение?
Дождь усилился. Анна взглянула на мокрые от дождя волосы Егора и смущенно проговорила:
— Вы совсем промокли. Идемте под крышу.
Вдруг Егор отбросил сигарету, обнял Анну за плечи и быстро поцеловал в губы. Анна не сделала попытки вырваться, но и не ответила на поцелуй.
— Зачем? — спросила она.
— Не знаю. — Коренев выпустил ее плечи. — Ничего не смог с собой поделать.
Несколько секунд оба молчали. Первой тишину нарушила Анна.
— Вы вымокли, — сказала она. — Вам нужно переодеться, иначе вы простудитесь. Пойдемте.
Она повернулась и пошла к отелю. Егор посмотрел на черные деревья парка, на железную ограду, прислушался к шорохам парка и вздохам моря, повернулся и зашагал за Анной.
* * *
Остановившись возле своего номера, Анна повернулась к Кореневу и сказала:
— Здесь мы расстанемся.
Коренев, однако, не спешил уходить. Он медленно взял Анну за плечи и заглянул ей в глаза.
— Пойдем ко мне, — тихо проговорил Егор.
Анна оттолкнула его. Затем отвернулась, быстро достала ключ и вставила в замочную скважину. Она надавила на ключ, и вдруг что-то сухо лязгнуло.
— Что случилось? — спросил Коренев.
Анна протянула ему руку. На узкой ладони лежала головка ключа.
— Кажется, я сломала ключ, — сказала она, все еще не глядя ему в глаза. — Ума не приложу, как это получилось.
Коренев снова взял ее за плечи.
— Идем ко мне, — повторил он, и на этот раз голос его прозвучал почти нежно.
Анна медлила. Тогда он наклонился и, коснувшись губами ее щеки, прошептал:
— По отелю гуляют сквозняки, а ты насквозь промокла. Сначала примешь горячий душ и наденешь теплый халат, а потом мы позвоним портье и расскажем ему о твоей беде. Пока ты будешь принимать душ, я закажу в баре горячий глинтвейн.
Мягкие губы Егора скользнули по шее Анны. Она поежилась и тихо проговорила:
— От такого предложения трудно отказаться. Но если ты будешь распускать руки, я отхлещу тебя по щекам.
Когда Егор отдернул пластиковую шторку, Анна стояла под струями горячей воды. Он переступил через край ванны и встал рядом с ней, так просто и естественно, словно делал это всю жизнь.
— Я подумал, что тебе может понадобиться моя помощь, — сказал он и поцеловал ее.
Анна откинула со лба Егора мокрые волосы и оглядела его. Его тело было почти совершенно. Смуглое, мускулистое, с поджарым, крепким животом — тело тренированного мужчины, воина. Он тоже смотрел на нее взглядом, в котором соединились восхищение, желание и любопытство. И этот взгляд, такой беззастенчивый, такой мужской, возбуждал больше поцелуев и объятий.
— Ты же говорил, что тебя ни разу не ранили, — сказала она и коснулась пальцем белесой полоски на его животе. — Тогда откуда этот шрам?
— Это у меня с детства, — с улыбкой ответил он.
Анна тоже улыбнулась.
— Наверное, ты вступился за девушку, и страшный хулиган ударил тебя ножом?
Егор покачал головой.
— Нет. Я воровал яблоки в чужом саду, а когда хозяин погнался за мной — упал с забора и расцарапал живот гвоздем. Ты разочарована?
— Ужасно!
Они поцеловались. Затем Егор медленно, продолжая покрывать поцелуями ее тело, опустился на колени. Анна издала короткий стон и выгнула спину. Им обоим было за тридцать, и страсть, охватившая их, была не пылким чувством юных любовников, которое жарким пламенем обжигает сердца и сулит телам немало грандиозных открытий, а страстью взрослых людей, испытавших в жизни все, умеющих управлять своими чувствами и не боящихся разочарований.
Каждый из них сознавал, чего хочет, знал, что его ждет, и наслаждался каждой секундой прелюдии, находя такое же удовольствие в предвкушении, как и в самом акте. Анна запустила пальцы в волосы Егора, прижала его лицо к своему мокрому животу. Затем закрыла глаза. По телу ее пробежала судорога, голова запрокинулась, из приоткрытого рта вырвался стон.
Потом он поднялся, поцеловал ее в губы и сказал просто и спокойно:
— Я хочу тебя.
Сердце Анны учащенно забилось. Она уже забыла, как действуют эти слова.
— Я хочу тебя, — повторил он.
— Да, — выдохнула Анна. Ее кожа затрепетала от прикосновения его языка. У Анны еще хватило сил проговорить: — Не слишком ли быстро все происходит?
Затем ее подхватило теплое течение. Тело потеряло привычную тяжесть и слегка приподнялось… Анна снова застонала и закусила губу, когда Егор наконец вошел в нее.
Глава 3
Дум-тум
1
Дум-тум… Дум-тум… Дум-тум…
Деревянная нога старухи гулко стучала об пол. Она шла через дом, чуть прихрамывая, тяжело опираясь на узловатую палку с резиновым наконечником, которую сжимала в морщинистой руке.
Дум-тум… Дум-тум… Дум-тум…
В доме, добротном деревенском пятистенке, стоял предрассветный полумрак. Небо за окном чуть посветлело, но солнце еще не взошло. Пашка Крушилин лежал в постели, подтянув одеяло до самого подбородка, и с ужасом смотрел на дверь. На дощатую, выкрашенную белой краской дверь, из-за которой доносился ритмичный стук.
Дум-тум… Дум-тум… Дум-тум…
Пашке было шесть лет, и через год он собирался пойти в школу. Он знал, что уже взрослый, а взрослые ничего не должны бояться. Но как, если ты проснулся среди ночи, а вокруг тебя — темнота и где-то там, за дверью, — страшная мертвая старуха, которая неумолимо, шаг за шагом приближается к двери комнаты.
