– Ух ты, – рассмеялся Олег. – Глазки-то так и сверкают!
Анна начала впадать в бешенство. Олег сжалился и заявил:
– Так и быть, сейчас сниму ботинки и расскажу тебе потрясающие новости. Но, во-первых, ты должна попросить меня как положено, а во-вторых, поцеловать вот сюда.
Анна зарычала, но шагнула ему навстречу и звонко чмокнула в щеку.
– Ну? – отступив на шаг, угрожающе спросила она.
– Что «ну»? – невозмутимо спросил Олег. – А где твое «пожалуйста»?
– Олежек, миленький, не томи душу, расскажи, что узнал… – затараторила она притворно нежным голоском и неожиданно рявкнула: – Не то я тебя укушу!
Олег снова засмеялся и прошел в комнату.
– На первый раз совсем неплохо, – заключил он. – Новостей у меня две: хорошая и плохая. Выбирай, с какой начать?
– С плохой, – пожала плечами Анна.
– Сразу видно, ты – пессимистка.
– Пессимистка – это хорошо информированная оптимистка, если ты не знал. Говори уже.
– Плохая новость состоит в том, что мне не удалось поговорить с Катиными родственниками. Эта мегера, та, что помоложе, меня даже на порог не пустила. Сказала, что ничего не знает о своих предках, которые пропали без вести много лет назад.
– Врет.
– Не сомневаюсь. Но заставить ее сказать правду я не могу. Остается только смириться.
– Да бог с ними, – махнула рукой Аня. – Что еще?
– С большим трудом удалось выманить у нее имя этого предка. Между прочим, Кате он приходился как раз прадедом.
– Забавное совпадение.
– Не думаю, что это совпадение. Итак, прадеда звали Осип Игнатьевич Шац.
– Интересно, что это нам дает?
– По-моему, ничего. Но вдруг пригодится?
– Ладно, давай дальше. Кажется, была еще хорошая новость?
– Точно. Как я и предполагал, прадед Женьки был простым деревенским парнем, служил кучером у одного графа, Николая Валишевского. В тысяча девятьсот восемнадцатом году он вместе с хозяином отбыл за границу. Причем самое интересное, что сделал он это тайно, ничего не сообщив своим родным.
– То есть попросту бросил семью?
– Думаю, да. Правда, год спустя он прислал с оказией тот самый медальон. Сообщил, что просит прощения у жены и детей. А про медальон велел передать, что он не простой, приносит удачу… Да ты меня не слушаешь? – Олег изумленно вскинул брови, заметив, что Аня смотрит куда-то в сторону, явно погруженная в свои мысли.
– Нет-нет, – извинилась она. – Я тебя внимательно слушаю. Все это очень интересно. Только один вопрос: как они узнали, что послание пришло именно от прадеда? Там что, была какая-то записка? Неужели он умел писать? А они – читать?
– Конечно, нет. Послание было только на словах. Но у них не было оснований не доверять курьеру, поэтому никто не сомневался, что весточку прислал сам Прохор.
– Прохор – это прадед?
– Да. Но это еще не все новости. Угадай, где находится поместье графа Валишевского?
– В поселке Лебяжье, – думая о чем-то своем, машинально ответила Анна.
Олег вытаращил глаза.
– Как это понимать? – изумленно спросил он. – Ты это что, заясновидела?
– Нет, конечно. Извини, что сразу не сказала. Мне позвонила Венера. Ну та, помнишь, из клуба?
– Проститутка, что ли?
– Подруга Эдика. Она вспомнила, что прадед Эдика служил у графа Валишевского. Граф выписал Морье из Парижа, чтобы оценить свою коллекцию драгоценностей.
– Для чего же я целый день бегал по городу, если ты узнала все, не выходя из дома? – обиженно проговорил Олег.
– Не сердись, – попросила Анна. – Кто же знал, что Венера вспомнит об этом графе и не забудет позвонить мне? Она, кстати, звонила еще вчера, но мы из-за этого Комарова весь день где-то пробегали, и она нас не застала.
– Что поделаешь, лучше поздно, чем никогда. Похоже, мы наконец-то на правильном пути. Как ты считаешь?
– Загадывать пока рановато, но похоже, что ты прав.
– То есть источник всех наших бед находится в Лебяжьем?
– Чтобы в этом убедиться, придется туда съездить. Кто знает, может, этот Валишевский совсем ни при чем? Морье и Шац пропали где-то за границей. Что, если и медальоны оттуда?
– Не может быть. Сама ведь говорила: медальоны – это что-то вроде меток для будущих жертв. Так зачем было метить людей в России, если клад зарыт за границей?
– Сдаюсь. Клад должен быть где-то здесь, возможно, даже в Лебяжьем. Но как же мы его найдем? Не собираешься же ты приехать туда и начать приставать к местным жителям с невинным вопросом: «Вы не знаете, где тут у вас зарыт клад?»
Аня, представив, как это будет выглядеть, захихикала. Олег тоже рассмеялся.
– Ты все утрируешь, – упрекнул он девушку. – Для начала неплохо бы просто разузнать какие-нибудь подробности о графе и его семье. Не так уж давно все случилось, кто-то должен помнить эту историю. Можно поискать старые газеты. Кроме того, если предположить, что предки наших жертв родом из Лебяжьего, то у них там могли остаться родственники. Может, наконец, отыщется твоя Савельева.
– Короче, дело ясное. Придется ехать в Лебяжье. Там на месте и сориентируемся.
– Кое-что мне в этой идее не нравится.
– Это почему?
– Опасно. Если все, что мы предположили, – верно, то Собиратель должен крутиться где-то поблизости, а это увеличивает риск.
– Не думаю. То есть ты прав, конечно, но не в случае с Собирателем. Он же без тормозов. Где поймает – там и прирежет. Не думаешь же ты, что я всю жизнь просижу в твоей квартире?
– А что, я не против.
– Зато я – против. Он будет ждать столько, сколько понадобится, и в один прекрасный день обязательно дождется. Так что, отправляясь к нему в логово, я рискую ничуть не больше, чем оставаясь здесь.
– Что ж, мне нечего тебе возразить. Интересно, откуда он узнал про клад и медальоны? И почему следует чьим-то дурацким предписаниям? Если место, где лежат сокровища, ему известно, то почему бы просто не пойти и не выкопать их?
– Объяснение тут может быть только одно: тому, от кого он узнал эти сведения, Собиратель очень доверял, потому и поверил в необходимость ритуала. Я давно ломаю голову – кто бы это мог быть?
– Может, он какой-нибудь потомок этого Валишевского?
– Кто его знает? Ладно, что толку гадать? Надо ехать.
* * *
Собрались они довольно быстро, так как не планировали задерживаться в Лебяжьем дольше чем на несколько дней. Тем же вечером они выехали в дорогу.
Олег был хорошим водителем. На газ без надобности не жал, поворачивал осторожно, избегая колдобин: ценное качество, дорога на Лебяжье оставляла желать лучшего. По слухам, несколько лет назад на ее ремонт выделили наконец деньги из бюджета, но таинственным образом все до копейки ушло на строительство культурного центра – помпезного сооружения на набережной. Трасса же и по сию пору оставалась все в том же плачевном состоянии.
