Анна выглядела очень расстроенной: вместо того, чтобы проясниться, все еще больше запуталось.
– Значит, неизвестно, с кем вчера встречался Эдик, – разочарованно вздохнула она. – Это мог быть и новый парень, и старый покровитель.
– Почему это? – хмыкнула Венера. – Очень даже известно. Папик уже дня три как в Москву укатил, по делам. Вряд ли Дюка упустил такую возможность… Хотя получается, что лучше бы у него ничего не вышло.
«Вот почему Эдик так стремился на эту встречу, – догадалась Анна. – Другая возможность могла предоставиться не скоро».
– Если я правильно поняла, вы никогда не видели этого новенького?
– Возможно, видела один раз. – Голос Венеры звучал очень неуверенно. – Пару дней назад я задержалась в клубе, уходила довольно поздно, через черный ход. Вот там, во внутреннем дворе, я и увидела Дюку с каким-то парнем.
– Вы разглядели его? Как он выглядел?
Венера развела руками.
– Да ничего особенного, темно ведь было. Высокий, стройный, кажется, молодой.
– Да, прямо скажем, негусто. Высокий… Вот если бы мы жили во Вьетнаме, это была бы выдающаяся особенность, а так… Куда они пошли, интересно?
– Как куда? В машину, конечно. Вроде «Жигули»… Цвет я не разобрала, но что-то темное. Я же не знала, что это важно, – почему-то виновато добавила Венера.
– Само собой, – вздохнула Анна, стараясь скрыть разочарование.
– Ты извини, я рада бы тебе помочь, но ничего такого я не знаю.
– Я все понимаю, вы и так мне помогли, – успокоила ее Аня. Она достала из сумочки записную книжку, вырвала страничку, нацарапала телефон и протянула девушке. – Если вспомните что-то еще, позвоните мне, пожалуйста, – попросила она.
Анна поднялась с кресла.
– Спасибо, что согласились поговорить со мной.
– Не за что. – Венера замялась, явно не решаясь попросить о чем-то. – Послушай, ты вот что… если будешь писать о Дюке, то не упоминай обо мне, хорошо? Ни к чему это.
– Конечно, я так и сделаю.
– И еще одно: в какой больнице лежит Дюка? Я хотела бы навестить его.
– К нему пока никого не пускают. Он в реанимации и, насколько мне известно, до сих пор не пришел в сознание. Я сообщу вам, если его состояние улучшится, хорошо?
* * *
Из подъезда Анна вышла задумчивая и невеселая.
– Что новенького? – спросил Олег, открывая ей дверцу. – По твоему виду не скажешь, что удалось разжиться ценной информацией.
– Это верно. Узнать удалось совсем немного.
Аня пересказала свой разговор с Венерой. Выслушав ее внимательно, Олег высказал предположение:
– Ты думаешь, это был молодой любовник?
– Честно говоря, не знаю. Но мне кажется, что вчера Эдик встречался именно с ним.
– Очень может быть, твои предположения гораздо более верны, чем ты думаешь. Я тут кое-что разузнал, пока тебя не было.
– Каким образом?
– Позвонил Игорю Николаевичу. Они уже закончили работу на месте происшествия.
– Медальон не нашли?
– Нет, конечно. Ты была права. Это дело рук Собирателя.
– Кто бы сомневался… – мрачно усмехнулась Анна.
– Ну, это вопрос спорный. Кроме тебя и меня, в этом сомневаются все, кому не лень. Однако слушай дальше. Эдик, похоже, не бедствовал: десять тысяч баксов, несколько побрякушек, дорогая техника. Все на видном месте, но ничего не тронуто. Если не знать о медальоне, то самый очевидный мотив – ревность или что-то в этом роде. Но это не самое главное…
– Выкладывай быстрее, не томи душу, – нетерпеливо воскликнула Аня.
– Больно ты нетерпеливая. Не даешь насладиться моментом. Ладно уж, слушай. Один из жильцов дома вчера ночью гулял с собакой…
– Почему ночью? – тут же перебила Анна.
– Все очень просто. Псина слопала днем какую-то бяку, вот хозяину и пришлось всю ночь напролет бегать с ней на улицу. Где-то около двух часов ночи собачке в очередной раз сделалось нехорошо, пока она делала свои дела, хозяин болтался возле подъезда, в палисаднике. Тут он и увидел, как из подъезда вышел незнакомый парень. Особо он его, конечно, не разглядывал, но внимание обратил. Говорит, что парень молодой, одет скромно – джинсы, толстовка, волосы темные, длинные. Совсем было мужик о нем забыл, как вдруг откуда ни возьмись пес его из кустов вылетает и с лаем бросается прямо на парня. Хозяин – за собакой, а парень аж подпрыгнул и бежать. Домчался до машины, внутрь забился и с места в карьер – по газам, чуть эту самую псину не переехал. Мужик, глядя на такую реакцию, дар речи потерял.
– Ничего удивительного, – пожала плечами Анна. – Многие собак боятся.
– Да собачка-то у него – карликовый пудель, от горшка два вершка. Она и ребенка не в состоянии напугать.
Это показалось Анне интересным.
– Получается, что этот неизвестный парень боится собак?
– Выходит так. Интересная особенность, правда? Много ты знаешь молодых парней, которые стали бы удирать от крошечной собачки?
– Да вроде не припомню. Но что это нам дает? Почему ты решил, что этот парень и есть наш убийца? Мало ли кто мог выйти из подъезда в это время?
– А вот и нет. Там всех жильцов поголовно опросили – никто его в глаза не видел. То есть он мог приходить только к Эдику.
– Круто. Получается, что наш умник по-глупому засветился. А машину хозяин собаки разглядел?
– Номер, конечно, не успел запомнить – все очень быстро случилось, машина стояла в стороне от дома. Если бы его собака за парнем не погналась, он и не узнал бы о ее существовании. Но марку и цвет, конечно, видел…
– Постой, я угадаю: красные «Жигули»-»шестерка», так?
– Абсолютно верно.
– Ну что же, кое-что вырисовывается: убийца – высокий парень, темноволосый, возможно – женат, имеет красную «шестерку» и до смерти боится собак. Интересное кино.
– Ага. Триллер. Плохо только то, что тебе в нем досталась главная роль.
Глава 15
– Слушай, Анюта, предлагаю на сегодня прикрыть наше детективное агентство. Как ты считаешь? По-моему, нужен перерыв. – Олег сказал это с таким убеждением, что Анне нечего было возразить. Она и сама чувствовала усталость, поэтому предложение о передышке приняла с радостью.
– Что-то ты сегодня удивительно послушная, – настороженно спросил Олег. Он ожидал чего угодно, только не ее согласия.
– Просто ты совершенно прав. Надо остановиться на время. Мы оба настолько устали и проголодались, что можем запросто наломать дров. Небольшой тайм-аут был бы весьма кстати.
– Умница. Не знаю, как ты, а я своему желудку не враг, по крайней мере, не настолько, чтобы позволить ему загнуться от голодных спазмов.
