– Господи, что это с ней? – воскликнула Наташка.
– Обморок, – констатировал Юрка удивленно, приподняв безжизненное девичье лицо за подбородок.
– Только обмороков нам и не хватало, – вздохнула Наташка. – Парень исчез, а девица так некстати отключилась…
– Давайте перенесем ее куда-нибудь, – предложила я, глядя с жалостью на неловко скрючившуюся на полу девушку. – Мне кажется, здесь что-то случилось. Она говорила как-то странно.
Совместными усилиями мы отволокли девчонку в комнату и уложили на продавленный диван. Наташка отправилась на кухню, чтобы попытаться отыскать там кофе. Я слышала, как громыхнул поставленный на плиту чайник.
Комната выглядела очень бедно, но видно было, что хозяева пытались соблюсти здесь чистоту и навести хоть какой-то уют. Мебель, которой оказалось немного, была старая и обшарпанная, зато повсюду виднелось множество вязаных салфеток, которыми, очевидно, и пытались замаскировать изъяны.
Девушка пришла в себя еще до того, как Наташка появилась в комнате, неся в руках дымящуюся кружку с очень крепким кофе. Она поставила напиток прямо на пол возле дивана, не найдя ничего более подходящего. Девушка обвела нас мутным взглядом, нагнулась и сама подняла чашку, выпив крутой кипяток жадными глотками прежде, чем мы успели ее остановить.
Наташка открыла рот, принимая у девушки из рук пустую кружку. Она даже заглянула внутрь, чтобы убедиться, что девчонка в самом деле вылакала обжигающе горячий кофе, словно колу со льдом.
– С такими способностями только в цирке выступать… – проворчала она и, покачав головой, вышла из комнаты, чтобы отнести чашку.
После кофе взгляд девушки стал более осмысленным, и я сочла, что она сможет отвечать на вопросы. Немного опасаясь, что девушка вновь потеряет сознание, я спросила:
– Вы не скажете, куда подевался Роман? Вы сказали, что он сюда больше не вернется. Это правда?
– Да, – подтвердила девушка грустно. По щекам ее потекли слезы, личико приняло жалкое выражение, сморщившись в беззвучном плаче.
– Господи боже мой, да что же она все время плачет, как будто умер кто! – с отчаянием произнесла вернувшаяся из кухни Наталья, глядя на несчастное личико девушки.
– Рома умер, – неожиданно сказала она, глотая слезы и ни на кого не глядя.
Наташка тихо ахнула. Юрка громко закашлялся.
– Умер? – переспросила я, не веря своим ушам. – Когда? Почему?
– Прошлой ночью, – шмыгнув носом, ответила девушка.
– Не может быть! – тряхнула я головой.
– Ну ни фига себе… – вполголоса пробормотала Наталья себе под нос. – С чего вдруг? Он что, болел?
– А ты-то кем ему приходишься? – неожиданно спросил молчавший до сих пор Юрий.
– Никем, наверное, – грустно улыбнулась девушка. – Мы просто встречались.
– А как тебя зовут? – спросила я.
– Маша. – Назвав свое имя, она даже не попыталась узнать взамен наши имена. Видимо, сейчас все, что не касалось смерти ее друга, было ей безразлично.
– Может, расскажешь подробнее, что тут произошло? – попросила я Машу. – Его смерть наступила как-то очень уж внезапно. Что с ним случилось?
Девушка вытерла слезы ладонью, слизнув языком повисшую возле губ каплю, и заговорила тихо и монотонно, словно разговаривала сама с собой.
– Мне позвонили сегодня рано утром и сказали, что Ромка упал ночью с обрыва и сломал себе шею. Тело отвезли в морг, а мне велели приехать, чтобы опознать тело.
– Подожди. Зачем тебе опознавать тело, если они уже знают, что это Роман? – удивилась я.
– У него в кармане была записная книжка и старые водительские права, но в милиции объяснили, что документы могли оказаться в кармане случайно. Ну, в том смысле, что это мог быть не Ромка, а документы ему просто подложили. Но это был он. – Маша снова заплакала, мелко вздрагивая и размазывая слезы по лицу.
– А почему позвонили тебе? У него что, нет родственников? – спросил Юра.
– Нет. Была мать, но она умерла несколько лет назад. А отца Ромка вообще никогда не видел. Мой телефон был записан у Ромки на обложке записной книжки, они там, в милиции, сразу его заметили.
– А когда вы с Романом виделись в последний раз? – спросила я.
– Вчера. Он в последнее время жил не здесь, а у меня, – ответила Маша, вытирая мокрое от слез лицо обеими руками.
Наташка протянула ей свой носовой платок.
– На вот, утрись, – проворчала она, пытаясь скрыть за грубостью острую жалость.
Девушка шумно высморкалась и скомкала платок в руке, взглянув на Наташку с благодарностью.
– Значит, он куда-то уходил вечером? – задала я новый вопрос, пытаясь восстановить ход событий.
– Да. Он ушел довольно поздно.
– И, естественно, не сказал, куда? – вставил Юрка.
– Нет.
– А ты сама не догадываешься? Тебе не показалось, что в последнее время Роман ведет себя как-то странно?
– Странно, что вы спросили об этом. – Маша взглянула на меня с удивлением.
– Значит, так оно и было? Странности были, и ты их заметила?
– Да. Это все из-за денег. Несколько дней назад он вдруг прилетел весь сияющий и с порога закричал: «Машка, мы с тобой разбогатели!»
– Как мне это знакомо, – саркастически усмехнулась Наталья, метнув насмешливый взгляд на Юрку.
– Сначала я ему не поверила, но он твердил одно и то же, – продолжала девушка. – Потом я догадалась, что это как-то связано с тем солидным мужчиной, к которому Ромка подходил в театре в антракте…
– Стоп! А вот с этого места подробнее, пожалуйста, – резко перебил ее Юрий.
– Подробнее? Но я не знаю подробностей, – пожала плечами Маша. – Просто Ромка неожиданно потащил меня в театр на премьеру. Сначала я думала, что он хочет доставить мне удовольствие, но потом поняла, что ему нужно было в театре с кем-то встретиться. Он все время вертел головой по сторонам, как будто искал кого-то, даже во время спектакля. Мне было так неудобно. Нам все время делали замечания! А потом Ромка увидел того человека, которого искал, и подошел к нему, оставив меня в вестибюле. Я не слышала, о чем они говорили, но они так увлеклись, что Ромка явился в зал только перед самым концом спектакля. Он был такой бледный, словно повстречал привидение. Тогда он мне ничего не сказал, а через день заявил о скором богатстве.
– Можешь описать, как выглядел тот мужчина? – спросила я.
– Не уверена. Хорошо одетый, в смокинге, в возрасте уже. Что еще? Волосы светлые и без седины, но мне показалось, что они у него крашеные. С тем мужчиной была очень элегантная женщина. Ее я запомнила лучше – блондинка, в темно-вишневом бархатном платье и норковой накидке. Некрасивая, но очень ухоженная.
