Разговор зашел в тупик. Хозяйка зеркала отдала богу душу, покупатель неизвестен. От разочарования мне хотелось расплакаться.
– А вы с хозяином нашим все-таки поговорите, – посоветовала девушка, заметив мое несчастное лицо.
– Думаете, он может помочь? – встрепенулась Наташка.
– Кто его знает. Зеркало-то он продал. Это в воскресенье было, а по выходным он всегда сам дежурит. – И, не дожидаясь нашего ответа, девушка громко крикнула: – Павел Евгеньевич! К вам тут пришли!
Из-за занавески немедленно вынырнул кругленький румяный мужчина маленького роста. Он появился так быстро, что у меня закралось подозрение, не подслушивал ли он весь наш разговор, притаившись за ней.
– Здравствуйте, девочки, – широко улыбнулся хозяин ломбарда. – Чем могу быть полезен?
Павел Евгеньевич походил на молочного поросенка, которого слишком рано вытащили из духовки, в силу чего он не успел подрумяниться, а только сильно покраснел. Большие хрящеватые уши и светлые редкие волосенки, сильно смахивающие на поросячью щетинку, делали сходство просто поразительным.
– Они ищут Марьино зеркало. Это ведь вы его продали, – ретранслировала девушка хозяину нашу проблему.
– Бронзовое? В деревянной рамочке? – суетливо уточнил хозяин, хотя его подчиненная выразилась вполне конкретно. – Помню, помню. Конечно, помню. Какая жалость, что эта уникальнейшая вещь вам не досталась.
Девчонка за прилавком незаметно от хозяина скорчила рожицу, которая должна была продемонстрировать ее скепсис по поводу его заявления.
– Да уж, уникальная, – хмыкнула она. – Пока продали, три раза уценку делали, никто брать не хотел.
Ее высказывание рассердило хозяина.
– Что ты мелешь, Лена? То, что настоящих ценителей в этой дыре днем с огнем не сыскать, еще не повод умалять ценность раритета. А уценить пришлось, верно. Хотя у меня прямо сердце кровью обливалось. Но мы не можем держать у себя вещи до бесконечности. Товарооборот! Законы рынка!
Тяжелый вздох, сопровождавший его причитания, должен был продемонстрировать трагичность сложившейся ситуации, но на нас он впечатления не произвел. Да и на сотрудницу ломбарда тоже.
– Да бросьте вы, Павел Евгеньевич, голову девчонкам морочить! – воскликнула она. – Радуйтесь, девушки, что не купили эту рухлядь. Денег она стоила много, а на вид – страх божий. Ни виду, ни солидности.
– Лена, марш в подсобку, – скомандовал хозяин ломбарда.
– Зачем это?
– Займись наконец делом. Нечего тут лясы точить.
Девушка неохотно удалилась за занавеску, а Павел Евгеньевич, ухватив нас под руки, отвел в сторону, подальше от подсобки и любопытной Лены.
– Вы действительно интересуетесь зеркалом и хотели бы его приобрести? – спросил он вкрадчиво.
– Конечно, но вы ведь сами сказали, что…
– Я не могу отказать в помощи таким очаровательным девушкам… – многозначительно улыбнулся Павел Евгеньевич.
Не понимая, куда он клонит, Наталья начала было хмурить брови, но я подала ей знак, что все в порядке.
– Мне начинает казаться, что вы знаете, где искать зеркало, – высказала я свое предположение.
– Так оно и есть, – одобрительно кивнул пройдоха.
– Так говорите же! – нетерпеливо рявкнула Наталья.
– Ну, дело это деликатное, и я не уверен…
– Сколько? – спросила Наташка без обиняков. – Сколько вы хотите за посредничество?
– Право, с вами приятно иметь дело, – пробормотал Павел Евгеньевич, – так, сущую малость. Десять процентов от стоимости.
Я вопросительно взглянула на Наталью, так как понимала, что финансовая сторона дела полностью в ее руках. Сама я была на мели уже давно. Но Наташка успокоила меня взглядом и снова спросила, четко выговаривая слова:
– Сколько денег я должна вам заплатить за адрес покупателя?
– Ну, долларов сто будет достаточно.
Наташка достала кошелек и вытащила нужную бумажку. Ростовщик протянул было руку, но Наташка ловко спрятала ее за спину.
– Адрес, милейший, – усмехнулась она.
– Вы обижаете меня своими сомнениями, – вздохнул розовый дядька. – Покупателем стал один из наших сотрудников. Он выразил желание, и я не смог ему отказать.
Павел Евгеньевич быстро черкнул несколько строк в извлеченном из внутреннего кармана блокноте, вырвал листок и протянул его Наташке. Та впилась глазами в бумажку, и я увидела, как брови подружки поползли вверх, а рот приоткрылся. Ее реакция не на шутку взволновала ростовщика.
– Что-то не так? – заволновался он.
– Все нормально, – пробормотала Наташка изменившимся голосом.
– Могу я… – он прокашлялся, – могу я получить свои проценты?
– Что? Ах да, конечно.
Наташка сунула ему деньги.
– Вашего сотрудника действительно зовут Романом? Вы не ошиблись? – спросила она, глянув в мою сторону.
Я поперхнулась, а Павел Евгеньевич торопливо ответил:
– Что вы, помилуйте, как я могу ошибиться? Рома проработал у меня больше года. Очень исполнительный и старательный сотрудник.
– А почему его нет на рабочем месте сегодня? – спросила я.
– Увы. Он уволился несколько дней назад. Но адрес верный, не сомневайтесь, – заверил нас Павел Евгеньевич.
Очевидно, наша маленькая сделка показалась ему очень выгодной, потому что он весь так и лучился любезностью и вниманием, провожая нас до дверей. Если сто баксов составляли десять процентов, то все зеркало стоило тысячу долларов. Бедолага, знал бы он, как продешевил! Вещица наверняка тянула тысяч на пятьдесят, а может быть, она стоила гораздо дороже.
Глава 11
Пока Наташка натягивала перчатки, я, не веря своим глазам, в сотый раз перечитывала нацарапанный на бумажке адрес человека, которого считала убийцей. Хлопнула дверь. Обернувшись, я увидела вышедшую на крыльцо Леночку. В руках она держала незажженную сигарету, а на ее плечах, поверх старого платка, была наброшена оранжевая шубка из синтетического меха.
Прислонившись к стене, Леночка, не торопясь, прикурила, следя за нами сощуренными от едкого дыма глазами.
– Ну и надул же он вас! – сказала она сочувственно.
– В каком смысле? – вскинула бровь Наталья.
– В прямом, – усмехнулась приемщица. – Сто баксов дуриком содрал.
– Вы считаете это больше десяти процентов? – проявила Наташка догадливость.
– Десять процентов? Да он эту железку Ромке просто так подарил! Только что на радостях поделился. Хотите, я помогу вам вернуть ваши деньги? Не бойтесь, у меня получится. Он моего брата боится до судорог и перечить не станет.
