– Здра-а-авствуйте… – протянула Валя недовольно, обращаясь к кому-то, кто стоял у Глафиры за спиной. Девушки оглянулись. На пороге маялся все тот же мужчина, который все никак не мог выбрать брюки.
– Валя, я – к вам, – произнес он торжественно.
– Вижу, – вздохнула та, поднимаясь.
Глаша с Диной переглянулись.
– Решили наконец купить?
– Я по другому вопросу.
– По какому еще другому? Вы что, издеваетесь?
– По личному.
– Из торгинспекции, что ли? – вопросительно посмотрела Валя на подружек.
– Нет-нет. У меня к вам предложение.
– Какое? – обреченно спросила Валя, ожидая самого худшего.
– Руки и сердца, – выдохнул тот.
– Во как приперло, – сокрушенно покачала Валя головой. – Может, я вам лучше подарю эти чертовы брюки? Зачем так надрываться-то?
– Да не нужны мне ваши брюки! – рассердился мужчина.
– А что вам надо?
– Вас! Вы мне сразу понравились, но у меня плохо получается знакомиться с женщинами. Вот я и выбрал первый попавшийся предлог. Понимаю, что выгляжу в ваших глазах идиотом. Но я не псих. Честное слово.
– Сомневаюсь…
– Понимаю. Вы меня совсем не знаете. Но я готов рассказать вам о себе все, что захотите.
– Прямо здесь? – прищурилась Валя, к которой постепенно начал возвращаться здоровый цвет лица вместе с природной язвительностью.
– Почему же? Мы можем поговорить в машине. Рабочий день уже заканчивается, и я готов отвезти вас домой.
– На чем? – Валя окинула его с головы до ног скептическим взглядом. – На самокате?
Не выдержав, Глаша быстро подошла к подруге и быстро шепнула той прямо в ухо:
– Не дури и соглашайся.
Интуиция подсказывала ей, что мужчина хоть и вел себя странно, но настроен был весьма серьезно. К тому же вещи, в которые он был одет, при ближайшем рассмотрении оказались фирменные и жутко дорогие.
– Ладно, девочки, пойду, что ли, взгляну на самокат, – вздохнула Валя и с видимой неохотой последовала за своим спутником к выходу. Выждав немного, подруги вприпрыжку бросились следом.
Полмагазина уже столпилось возле стеклянных дверей на улицу, зачарованно наблюдая за тем, как Валентина в сопровождении кавалера величественно садилась в машину. Протиснувшись в первые ряды, Глаша удовлетворенно хмыкнула, а Дина тихонько взвизгнула от восторга. Темно-зеленый «Ягуар» производил впечатление. Валькина физиономия сияла от счастья.
– Ничего себе самокат, – уважительно протянула Дина.
* * *
В Медведкове только что прошел дождь. Отовсюду капала вода. Двор, усыпанный опавшей листвой, казался выстланным золотым ковром.
– Ты точно не хочешь, чтобы я остался? – в который раз спросил Глашу Павел.
– Прости, но мне нужно привести мысли в порядок.
– Воля твоя.
– Ты разочарован, но я… Прости меня, пожалуйста.
– Разочарован – это еще мягко сказано. Не могу себе представить, что ты мне отказываешь. Обычно дамы сами предлагают мне руку и сердце, а ты…
Он помог ей занести в дом сумки с вещами и провизией, но прежде чем уйти, наклонился и поцеловал ее, легко и нежно коснувшись губами шеи. Почувствовав, как она напряглась, он сразу отступил и воскликнул отчаянно:
– Черт знает что! Почему ты меня боишься? Я что, монстр, что ли, какой-то? Я тебе противен?
Слышать от него эти слова было забавно, и Глаша улыбнулась.
– Глаша, я всего лишь хочу, чтобы мы были вместе, ругались, мирились, спали в одной постели, рожали и растили детей. Если ты захочешь, я могу терпеть сколько надо. Я не буду к тебе приставать. Обещаю. Просто мне важно, проснувшись, быть рядом с тобой.
– Не надо! – воскликнула она умоляюще. – Ты обещал дать мне время.
– Не доверяешь мне? – с горечью воскликнул Райский и пнул ногой ворох листьев.
– Это не так. Это мои проблемы. Ты ни при чем.
– А кто при чем? Славик этот твой убогий?
– Нет. Он-то уж точно не при делах.
– Тогда я вообще ничего не понимаю. Все у тебя шиворот-навыворот. Ты ищешь любви и поддержки, а когда я их тебе предлагаю, ты меня отталкиваешь. Если ты будешь продолжать в том же духе, то воздвигнешь вокруг себя не просто забор – бетонную стену.
– Прости меня, – снова уныло промямлила Глаша. – Я постараюсь.
– Ладно, делай как знаешь. Я умею ждать, но мое терпение тоже не бесконечно.
Быстро поцеловав ее в лоб, Райский, не оглядываясь, пошел к машине, вскочил в нее и яростно тронул с места.
Только тогда Глаша позволила себе заплакать. Вытирая слезы, она поплелась в дом, тяжело волоча ноги. Глаша страдала, отталкивая Павла, но еще большую боль ей причиняло то, что она не могла признаться ему в своем страхе.
Она боялась его потерять.
Все, кого она любила, оставили ее. Мама – Глаше так не хватало ее любви и отчаянной храбрости, бабушка, которая, как умела, старалась уберечь ее от окружающего зла. Дед – ей так нужна была сейчас его мудрость.
Она не могла больше терять, ее сердце готово было разорваться.
Слова Карины глубоко запали ей в душу. Неважно, что она оказалась сумасшедшей. Она была права в одном: Павел не для нее. Как может она, заурядная, не слишком красивая женщина под тридцать, удержать возле себя такого мужчину? Он утверждал, что любит ее, но как долго продлится его любовь, когда вокруг столько желающих? Нет, лучше даже не пытаться. Ей лучше жить одной. Ей надолго еще хватит воспоминаний, которые она умеет хранить и беречь, как никто другой.
Ступени крыльца вдруг жалобно застонали. Сердце Глаши затрепетало. «Павел вернулся», – решила она. Проявив непоследовательность, она рванулась ему навстречу и распахнула дверь.
– Славик? – отшатнулась она. – Откуда ты здесь?
– Ехал следом. Ты мне не рада? А я вот ждал как последний дурак, пока ты расстанешься со своим ухажером. Видел, как ты его отшила. Хвалю. – Славик довольно рыгнул, обдав Глашу перегаром, потом качнулся, но устоял на ногах.
– Ты что, пьян?
– Ну и что? Подумаешь, выпил рюмочку!
В данном случае рюмочка определенно была размером с ведро.
– Как я рад, Глаша! Мы начнем с тобой новую жизнь! Вот это хоромы!
Отодвинув ее с дороги, он ворвался в дом.
– Круто! Класс! А это вообще раритет! – восторженно вопил он, обходя комнату за комнатой.
Глаша догнала его уже на кухне, когда он пытался заглянуть в дубовый шкаф, резко схватила его за плечо и гневно выкрикнула:
