– Ну, и откуда у тебя такие связи? – неожиданно Валя огорошила Глашу вопросом.
Та уронила очищенный кабачок.
– Какие связи?
– Не темни. Я Райского своими глазами видела!
– И что? Я его знать не знаю.
Глаша принялась резать кабачок на кружочки.
– Ну, это ты загнула! – Валя булькнула очередную очищенную картофелину в кастрюлю с водой. – Не знать ты его никак не можешь.
– Да что я тебе врать буду? – Глаша зашипела точь-в-точь как кусок сливочного масла, который она бросила на раскаленную сковороду.
– Врать ты, положим, не умеешь, – кивнула Валя, – но телевизор, надеюсь, смотришь и газеты читаешь.
– И что? Там везде про этого типа понаписано?
– Ну да!
– Брось. Он мне сам сказал, что в тюрьме сидел. Наверное, уголовник какой-то, а ты его с кем-то путаешь.
Глаша, обваляв в муке кусочки кабачка, раскладывала их на большой сковороде. Стрельнуло масло, и раскаленная капля попала ей на руку. Девушка ойкнула.
– То, что он в тюрьме сидел, и так всем известно, – продолжала Валя как ни в чем не бывало. Она поставила кастрюлю с картошкой на огонь и принялась резать помидоры в большую керамическую миску. – Удивляюсь, как ты могла пропустить такую историю!
– Ну, пропустила. – Глаша развела руками. – Если тебе что-то известно – рассказывай. Хотя я не уверена, что меня интересует уголовное прошлое этого типа.
Валя бросила в сторону подруги внимательный взгляд и хмыкнула:
– Все же послушай. Этот, как ты выражаешься, уголовник в конце девяностых числился в двадцатке самых богатых людей.
Глаша чуть не выронила деревянную лопатку, которой переворачивала кабачки.
– И чем же он занимался?
– Да всем! Точно не помню, но, кажется, у него даже банк был. А основной его бизнес – офисные товары.
– Ты хочешь сказать, что он разбогател на карандашах и ластиках?
– И на них в том числе, – кивнула Валя. – А потом его посадили.
– За что?
– А фиг его знает. Какие-то финансовые махинации.
– Ты, часом, его с Ходорковским не путаешь?
– Да нет! У Райского своя песня, хотя мотив, сдается мне, тот же: печальная биологическая закономерность – среда любит середнячков.
– Это ты в каком смысле? – Глаша замерла со сковородкой в руке.
– Денег слишком много заработал, вот в каком. А у нас ведь как? Не хочешь неприятностей – не высовывайся.
– Спорный вопрос, – пробормотала Глафира. Она вытряхнула румяные поджаренные с двух сторон кабачки в глубокую миску, поставила сковороду обратно на огонь, вывалила туда помидоры и накрыла крышкой.
– Сейчас, я понимаю, Райского уже выпустили, – проговорила Глафира задумчиво. – Интересно, чем он занимается?
– Да все тем же. Когда он вышел, от его империи ничего не осталось. Деньги отняли, штат разбежался. Осталось всего несколько человек во главе с его бывшим замом, точнее – замшей. Она все это время пыталась спасти жалкие остатки его бизнеса, вела переговоры с кредиторами, пыталась удержать хоть каких-то клиентов, воевала с конкурентами, которые бодро навалились со всех сторон.
– Сильная женщина, – невольно вырвалось у Глаши. – Райский, наверное, был ей очень благодарен.
– А как же! Так благодарен, что женился на ней, – хмыкнула Валя.
В этот момент Глаша как раз заливала сметаной помидоры на сковороде.
От услышанного рука ее дрогнула, и сметана плеснулась на плиту.
– Эй, осторожно! – Валя отобрала у Глаши упаковку и отодвинула подругу в сторону. – Уже можно выключать? – спросила она, с удовольствием принюхиваясь.
– Да, выключай, – рассеянно кивнула Глаша, – осталось добавить в соус чеснок и залить им кабачки.
Валя проделала все это и снова принюхалась:
– Божественно! Обожаю это блюдо! Эй, Глаш, отомри! – обернулась она к подруге. – Есть пора. Или известие о том, что Райский женат, отбило у тебя аппетит?
– Что? Нет, конечно. Какое мне до него дело?
– Не скажи… Романтика же сплошная! Пришел, спас, вырвал, можно сказать, из лап… Да, жена сюда явно не вписывается. Если бы не жена, получился бы любовный роман, да и только.
– Терпеть не могу любовных романов! – вспыхнула Глаша. – И вообще не болтай глупости.
Глаша подвинула к кухонному столу табуретку и принялась сосредоточенно раскладывать по тарелкам горячую картошку и кабачки.
Некоторое время обе молча жевали. Потом Валя опять не выдержала:
– Все равно не пойму, с чего вдруг этот тип полез тебя спасать?
Глаша перестала жевать и подняла глаза:
– Я тоже об этом думаю. На самом деле вокруг меня творится что-то странное. Райского я за три дня встречала трижды…
– Это каждый день, что ли?
– Да. Причем дважды он спасал меня от хулиганов, а один раз я удирала уже от него самого, – про арбузную кучу Глаша благоразумно промолчала.
– Многовато для простого совпадения, – согласилась Валя. – Абсурд, но получается, что он за тобой следит?
– Получается. А почему абсурд?
– Да на хрена ты ему сдалась? Ой, прости, пожалуйста!
Глаша криво усмехнулась.
– Не извиняйся. Ты права. Я слишком низко летаю, чтобы такой орел, как он, меня хотя бы просто заметил, не говоря уже о слежке.
– Вот и я о том же. Из того, что я прочла о нем, легко уяснить, что сейчас дела у него идут неплохо. Хватка у мужика осталась, и голова варит – дай бог каждому. Ты в сферу его интересов никак не вписываешься: не клиент, не партнер, не конкурент. Остается любовь с первого взгляда!
Они переглянулись и громко расхохотались.
– Это ты хватила! – покачала головой Глаша. – Я не топ-модель…
Валя скептически осмотрела ее с ног до головы и протянула:
– Положим, для топ-модели ты ростом не вышла. Насчет красоты ничего не скажу – девка ты симпатичная, но чтоб с первого взгляда и наповал, это вряд ли. – Валя немного помедлила, размышляя. – И все-таки, видимо, есть в тебе что-то такое, что может заставить мужчину броситься на огнедышащего дракона, имея на руках лишь портативный огнетушитель.
– Ага. То-то меня муж бросил.
– А кто сказал, что он мужчина?
* * *
Искать слесаря на следующий день подругам не пришлось. Явившийся под утро Гаврила – старший сын Вали – изъявил желание помочь делу своими руками. Им оставалось лишь заехать по дороге в магазин и купить новый замок.
Парень не соврал. И дверь вскрыл, и замок вставил, все как положено. Пока Гаврила ковырялся с замком, а Валя давала ему бесполезные инструкции, Глаша обошла квартиру в поисках чужого проникновения.
