— Они пригласили и вас! — без особого радушия заметил Грачик.
— Предоставляю тебе любоваться пойманным Силсом и сценой его раскаяния. А пограничники — люди реальности: на них лирика не подействует.
— Не узнаю вас, Нил Платонович… — огорчённо прошептал Грачик.
Хотя Кручинин и делал вид, будто его все это мало занимает, он исподтишка с беспокойством поглядывал на Грачика. Эпизод с Силсом, играющий теперь в деле Круминьша второстепенную роль и даже выпавший за рамки этого дела, приобрёл для молодого человека важное значение. Решалась судьба человека, прошедшего короткую, но сложную и трудную жизнь. Грачик всей душой сочувствовал горю, какое ждёт Силса и Ингу.
Наконец, раздался телефонный звонок. Через минуту Грачик был в пальто и шляпе. К удивлению Грачика, Кручинин тоже оделся и сел в машину, — всё в полном молчании.
Засада на берегу была организована так, что ни Силс, ни тот, кто пришёл бы с ним, не мог ничего заметить. Сторожевой катер, назначенный в эту операцию, вышел в море загодя и тоже не мог привлечь внимания беглецов.
Время шло, миновала полночь, настала ранняя летняя заря, а ни Силса, ни его предполагаемого спутника не было ни на берегу, ни в море. Очевидно, Силс отложил побег или ушёл другим путём. Грачик взял у пограничников домашний адрес Силса и отправился по нему вместе с Кручининым. Найти его оказалось нетрудно. Привратник сказал, что Силс со вчерашнего утра не был дома. Кручинин, тихонько насвистывая, вернулся к машине. Грачик в раздумье постоял у ворот и нехотя занял своё место в машине. Опять они ехали молча, молча сошли у гостиницы. Грачик в задумчивости стоял перед запертой дверью, забыв позвонить. Кручинин насмешливо спросил:
— Разрешишь позвонить? Все размышляешь: что делать с верой в человека.
Грачик сердито отвернулся и переступил порог.
— Тут вас ожидают, — пробормотал портье, прикрывая рукою зевок.
Грачик и на него посмотрел таким же отсутствующим взглядом, каким только что глядел на Кручинина. Потом перевёл взгляд на темневшую в углу вестибюля фигуру, погруженную в глубокое кресло. Голова человека лежала на вытянутых на подлокотниках руках. Ровное дыхание говорило, что он безмятежно спит. Грачик приподнял его голову — с кресла испуганно вскочил Силс.
Грачик обернулся к Кручинину. Тот медленно поднимался по лестнице, делая вид, будто ничего не заметил. До слуха Грачика донеслось напеваемое под сурдинку:
Душа убийц черна, как сажа,
Коротким был их приговор:
И с тридцать пятого этажа
Её бросают под мотор.
А поутру она вновь улыбалась
Перед окошком своим, как всегда,
Её рука над цветком изгибалась,
И струилась из лейки вода…
Блим-блом…
68. Неудачи в Цесисе
Прокурор Республики Ян Валдемарович Крауш был сильно не в духе. Его теория о том, будто для облегчения кашля необходимо курить, была разгромлена не только врачами, но и его собственным печальным опытом. Врачей поддержала прокурорша, дама строгая и решительная. Параграф семейной сметы, предусматривающий покупку папирос, был закрыт. Ян Валдемарович мучился. Ему казалось, что в горле першит и тогда, когда нет кашля, и что кашель стал чаще и приступы его продолжительней. Крауш в третий раз начинал чтение лежавшей перед ним бумаги и не мог вникнуть в её смысл. Когда, наконец, ему стало ясно, чего от него хотят, он раздражённо приказал вызвать Грачьяна. Ворчливо и с подковыркой, как говаривал, когда сердился, он «позволил себе осведомиться» о мотивах, заставивших Грачика снова выступить с ходатайством об освобождении из-под стражи вторично арестованного Мартына Залиня.
— Субъект, который однажды скрылся без реальной угрозы ареста, — хрипло говорил Ян Валдемарович, — теперь, когда стала ясна его подсудность, скроется наверняка. — Тут рука прокурора по привычке пошарила по столу в поисках папирос. Не найдя их, он растерянно оглядел стол и ухватил карандаш, которым и принялся отстукивать на стекле точки и запятые своей речи. Грачик попробовал доказать, что у Залиня, добровольно явившегося властям, нет оснований бежать. Больше того: Залинь хочет отсидеться в предварительном заключении, страшась столкновения с Винде. Залинь его боится. Далее, Грачику кажется, что важная улика — узел палача на верёвке, принесённой Залинем, даёт в руки следствия след одного из главных виновников убийства Круминьша. Дело Залиня — Винда — это часть дела Круминьша.
Ян Валдемарович некоторое время молча смотрел на Грачика.
— А у вас есть ещё уверенность в том, что вы распутаете дело Круминьша? — спросил он.
Грачик оторопел: каким образом подобная мысль могла родиться у прокурора? Право, не сиди напротив него столь уважаемое лицо, Грачик рассмеялся бы! Но, по-видимому, Ян Валдемарович тут же сам пожалел о сказанном. Он попытался сгладить впечатление, обещав подумать над предложением Грачика.
— Залинь нужен мне теперь же, — возразил Грачик. — Нам с ним необходимо побывать в Цесисе.
— Мы перешлём его в Цесис, — ответил Крауш.
Грачик едва не стукнул ребром ладони по столу прокурора, но вовремя сдержался:
— Это не годится! Мы должны побывать там так, чтобы никто об этом не знал. Мы сами выберем время, сами туда доедем, как будет удобней.
…Грачику казалось, что найти в Цесисе дом, где жил Винд, не представится сложным делом. Если Мартын и не покажет дорогу, какою пришёл в дом к Винду из-за того, что был в тот вечер пьян, то, может быть, вспомнит путь своего бегства оттуда на станцию. Однако на деле эта задача оказалась трудно выполнимой. Деревья облетели, вокруг домов не пестрели больше приметные цветники, и Залинь уверял, будто физиономия города изменилась, он его не узнает. Вторую ночь бродили они по Цесису, не приблизившись к цели. Проделывать же эту работу днём не представлялось возможным, чтобы не быть замеченными Винде. Цесисские работники предложили Грачику свой план обнаружения Винда: Залиню несколько раз появиться в столовой, где он познакомился с Виндом. Если Винд туда больше и не приходит, то, может быть, у него есть там знакомые. Не святым же духом он узнал о приходе Залиня в прошлый раз! Значит, появление Залиня будет отмечено. После этого Винд едва ли станет отсиживаться в своём убежище и поищет встречи с Залинем. А если вспугнутый Винд попробует скрыться, он будет взят.
И вот верзила Залинь, дрожа от страха, явился в столовую. Раз, другой и третий он усаживался за столик и принюхивался к пище, боясь всего и всех, проглатывая для вида несколько кусков. С ещё большим страхом он запивал их стаканом пива, которого в других обстоятельствах мог бы выпить целую бочку. Но Винд не появлялся.
На помощь им пришла одна из официанток столовой. Она узнала Залиня и подошла к нему с вопросом, почему давно не видно его приятеля Винда.
— Уж не заболел ли он опять? — спросила она. — Прошлый раз, когда он был болен, я дважды носила ему обед домой. Может быть, нужно сделать это и теперь?
