Он прошел к своему столику, а зал, проводив его взглядом, зашумел, громыхая кружками, смеясь и возмущаясь. Некоторое время ничего не происходило, потом двери распахнулись, и в дверях показалась давешняя баба, которую Слава выкинул за дверь. Она уже успела где-то смыть с себя грязь, и с нее стекали капли чистой воды. Лицо бабы было перекошено, в руке она держала треххвостую плеть.
Слава вздохнул: ага, раз нельзя вызвать мужчину на дуэль, то надо отхлестать его плетью! За неподобающее поведение. Вот только пьяный мозг не подумал: если он так легко выкинул ее за дверь, то почему вдруг даст отхлестать себя плетью?
Воительница широкими шагами подошла к столу, как разъяренная валькирия, и замахнулась на Славу плетью. Он мгновенно перехватил ее за руку, без усилия отобрал плеть, выволок даму на свободное место и начал раздевать: вначале сорвал портупею, разорвав ремни в клочья, сорвал штаны, обнажив круглую задницу со шрамом, отбросил все в сторону и затем, забросив на стойку раздачи, стал хлестать по заду, оставляя на нем красные, сразу же вздувавшиеся полосы. При этом размеренно приговаривал:
– Не лезь к людям, которые хотят просто посидеть и отдохнуть… не задирайся к незнакомым… понимай с первого раза, когда тебе говорят, что этого не надо делать…
Женщина рычала, плевалась, пыталась вырваться, а потом заплакала горючими слезами. Слава закончил экзекуцию, схватил ее в охапку и проделал то же самое, что и перед этим, – выкинул за дверь. Потом собрал ее испорченное барахло и отправил туда же, в лужу. Больше она не появилась. Слава даже подумал о том, как бы с собой чего не сделала от такого позора, но скоро забыл об этом: ему-то какое дело? Он к ней не лез, ее не трогал. А то, что она попала в нехорошую ситуацию, – пить надо меньше. И людей не задирать.
Женщины в зале шумели, набилось уже столько, что пришлось принести дополнительные стулья и еще несколько столиков, занявших оставшееся свободное место в обеденном зале. Слава заказал еще еды и пива. Подавальщица, которая принесла заказ, заговорщицки подмигнула ему и довольным голосом сказала:
– Давно не было столько народа! Похоже, все прибежали посмотреть на тебя. Еще бы, выкинуть за дверь Юсту, которая убила народу на дуэлях больше, чем пальцев на руках, – это ли не подвиг? А вы хитрые: никто не может вызвать мужчину на дуэль, а если женщина не может справиться с ним голыми руками и плеткой – это же позорище! Лучше и не пробовать – вдруг не сладишь, потом проходу не будет, засмеют: ну, как же, ее мужчина отлупил! Ух вы и молодцы! Я сейчас тебе повкуснее кусочки выберу, сама пойду поищу. Вы такие славные ребята, просто расцеловала бы обоих!
– Ты имеешь успех у сферы обслуживания, – усмехнулась Лера. – Ну как думаешь, сработало?
– Думаю, да. Погоди-ка, не оборачивайся… похоже, новая попытка. Привет, воительница. Слушаю тебя. – Слава поднял глаза на довольно высокую воительницу со шрамом на голове. Ранее она сидела вместе с той, которую он выкинул за двери.
– Разрешите присесть к вам? – спокойно, доброжелательно спросила та. – Я не собираюсь вызывать на дуэль, просто хочу с вами посидеть. Можно?
– Присаживайся. – Слава радушно махнул рукой на другой конец стола, рядом с Лерой, и воительница, кивнув головой, сходила за своим стулом, отбив его у новой посетительницы, намеревавшейся присвоить его за те секунды, что женщины не было у стола.
– Мое имя Тирас, – сказала женщина, усаживаясь за их столик, и, завидев подходящую к ним подавальщицу, предложила: – Можно, я закажу вам вина? Здесь подают прошлогоднее миосское – очень хороший букет. Считайте это платой за вход в вашу компанию, платой за навязчивость. – Она улыбнулась и подмигнула Славе. – Ты мне доставил настоящее удовольствие зрелищем поротой Юсты! Она так-то баба неплохая, но давно не поротая: никто не решается ей противоречить – уж больно ловко владеет мечом. Не цепляет только тех, кто может ответить, а остальных просто тиранит. Пусть побудет в шкуре тех, кого заставляла грязь жрать. Ну так как насчет вина?
Слава тоже улыбнулся и пожал плечами:
– Закажи. Хорошее вино всегда в тему. Особенно длинными холодными вечерами. Я Слава, а это Лера. Я слышал, что ты сотница здесь?
– От кого слышал? – подняла брови Тирас.
– Да мы ходили заказывать себе здешнее барахло, а то ходить не в чем. У вас холодновато. Вот мастеровые нам и рассказали о здешней жизни.
– Ну да, вы же с юга, видно – еще загар остался. У нас вы этого загара быстро лишитесь. И чего вас принесло сюда, в эту дыру, с благословенного юга? Легенды о том, что тут каждая женщина может иметь по мужчине? Нет, ребята, не все так просто…
– Нам уже рассказали, – усмехнулся Слава.
– Я поняла, что рассказали, – рассмеялась женщина. – Лихо ты расправился с Юстой, используя закон. Она не может вызвать тебя и убить – что поделаешь, если ты сильнее? Вообще, я первый раз вижу такого могучего мужчину! А твоя подруга такая душка, такая красотка… вы такая красивая парочка. Жаль, если с вами что-то тут случится. Увы, ребята, этот мир не для влюбленных мужчин и женщин.
– Я это уже понял, – проворчал Слава, криво усмехнувшись. – Тирас, а ты не могла бы нам рассказать, что тут происходит с грессами? Вообще, что это за существа такие? Мы на юге никогда их не видали, так что и не знаем, кто это такие.
– А вам это надо? – грустно усмехнулась воительница. – Неужто и вправду интересно? Ну грессы и грессы – четыре ноги с когтями на лапах, руки, как у тебя, – так и кажется, порвут пополам. Бегают быстро, дерутся ловко. Если бы они еще не дрались между собой да рожали почаще, нам бы всем конец. А так – бьем мы их. Потому вы их и не видали на юге, что они все тут, – те, что остались.
– А чего вы вообще с ними деретесь? – не выдержала Лера. – Ну оставили бы их в покое, и все. Чего вы-то к ним лезете?
– Мы? – неподдельно удивилась Тирас. – Мы к ним и не лезем. Они к нам лезут: нападают на наши шахты, отстреливают охотников, иногда даже к стенам города подбираются. Того и гляди, со стены кого-нибудь снимут стрелой – они ловко стреляют. Мы же на их территориях, враги, вот они нас и убивают. То мы их, то они нас, то мы их, то они нас… и так сотни, тысячи лет. И так будет всегда. То-то вы там, на юге, забыли, что такое грессы, – это потому, что мы их здесь сдерживаем.
– А не пробовали с ними как-то договориться? – не выдержал Слава. – Ведь они же разумные, почему все время надо с ними воевать? Смысл в этом какой?
– Не понимаешь? – усмехнулась воительница. – Они такие же, как и мы, деревянные. – Воительница постучала костяшками пальцев по столу. – Попробуй Юсте доказать, что воевать плохо и надо договориться… Что хватит уже проливать кровь и надо жить бок о бок, не выпуская друг другу кишки! Нет, это невозможно. Тысячи лет ненависти, войны – у нас в крови эта ненависть.
– И у тебя? – усмехнулась Лера.
– И у меня, – тоже улыбнулась Тирас. – Только я поумнее многих, особенно после того как получила мечом по башке и поняла, что могу не оставить после себя ни дочери, ни сына – никого, в ком будет течь моя кровь. Впрочем, у нас сейчас и это проблематично. Те мужчины, что остались, или сильно постарели, так что не могут, как прежде, справляться с обязанностями, или… в общем, мало у нас теперь рождается мальчиков. Практически не рождаются. И тут появляетесь вы – вызывающе красивая молоденькая девочка, которую вызвать на дуэль велели сами боги, и при ней роскошный мужчина, из-за которого ее точно убьют. Ну зачем, зачем вы явились сюда, в это гнездо неудовлетворенных, злых баб? Каждая из которых готова порвать тебя, девочка, на части и затрахать твоего мужика до смерти!
