Книга Динарий кесаря, страница 17. Автор книги Наталья Александрова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Динарий кесаря»

Cтраница 17

– Вы ничего не говорите о третьей сестре вашей мамы – Татьяне. Она тоже унаследовала от вашего знаменитого деда ген непоседливости и «охоты к перемене мест»?

– О, в полной мере! – усмехнулась старушка. – И еще ужасный своенравный характер. Конечно, я этого не помню, я вообще никогда не видела свою тетку, она уехала из дома, когда я была совсем маленькой. Помню, как сильно кричали все, а потом бабушка долго плакала…

– Что же случилось? – заинтересованно спросила Лола, готовая в случае отказа старушки отвечать применить метод кнута и пряника, точнее – только пряника, то есть взять Елизавете Константиновне третью чашку кофе.

– Вы не поверите! – Пожилая дама и не собиралась останавливаться на половине рассказа. – Вы не поверите, милая, что случилось! Татьяна, младшая сестра моей матери, не нашла ничего лучше, чем поступить в ЧК!

– Что-о?

– Вот именно, дорогая, вот именно! – старушка воскликнула это так громко, что девушка за стойкой оглянулась и посмотрела неодобрительно, после чего сделала погромче радио – какую-то «Европуплюс» или «Радио-максимум».

Елизавета Константиновна тотчас опомнилась и продолжала трагическим шепотом, оглядываясь и округлив глаза:

– Да, именно так все и было! Я, конечно, по младости лет ничего тогда не понимала, но потом, уже после войны и смерти бабушки, когда я была взрослая, мама рассказывала всю эту историю в подробностях.

И, поскольку Лола была вся внимание, старушка набрала побольше воздуха и заговорила:

– Таня с детства была очень своевольной и не признавала ничьих авторитетов. Правда, когда начались все эти неприятности – это бабушка Софья Николаевна так называла революцию и гражданскую войну, она еще анекдот рассказывала: «Встречаются двое старух „из бывших». „О, у ваших соседей я слышала, прибавление семейства. Кто же родился?» – спрашивает одна. „Мальчик», – отвечает другая. „И как же его назвали?» Вторая старуха надолго задумывается: „Кажется, что-то революционное… ах да! Орест!»«

И Елизавета Константиновна заразительно захохотала. Лола для приличия улыбнулась, а сама подумала, что если бабуля начнет рассказывать анекдоты, то можно и до вечера тут просидеть, что совершенно не входит в ее, Долины, планы. Да и Пу И что-то уж очень увлекся ласками серебристой пуделицы. А вдруг будут дети? Да нет же, если бы Дези была в таком опасном состоянии, старуха ни за что не спустила бы ее с поводка. Интересно, на что похожи щенки от чихуахуа и пуделя? Наверное, выглядят кошмарно!

«Господи, что за чушь лезет в голову! – оборвала свои мысли Лола. – Слава Богу, у меня мальчик и в подоле щенков не принесет!»

– Так вот, Тане не было еще и десяти лет, когда случилась революция. Ее юность пришлась на двадцатые годы. Она очень прониклась идеологией большевизма, вступила даже в комсомол. Училась, правда, она хорошо, все ей легко давалось. Бабушка очень хотела, чтобы она поступила в университет, но Татьяна после школы по путевке комсомола попала в ЧК. Можете себе представить – в нашей семье – чекист! Это при том, что очень многих бабушкиных знакомых тогда, в то тяжелое и жестокое время – ну… вы понимаете… Хотя что вы можете понимать, – вздохнула старушка, – вы ведь такая молодая…

Лоле стало скучно. Она злилась на Маркиза за то, что заставил ее тащиться на Пушкарскую улицу и выслушивать бредни выжившей из ума старухи. Она злилась на австралийского Билла Лоусона, которому втемяшилось в голову разыскать русских родственников. На фига вообще это нужно! Кому и когда была от родственников польза! Они сползаются только на свадьбы и похороны. Лола уверена, что если, не дай Бог, старуха, сидящая перед ней, завтра окочурится, тут же на свет Божий выползут десятки родственников! Кстати, нужно будет иметь эту мысль в виду на крайний случай.

Еще Лола злилась на Лангмана за то, что подсунул им такую работенку, и на себя за то, что не сумела от нее отвертеться.

– Короче говоря, в семье был жуткий скандал! – как ни в чем не бывало продолжала старуха свой рассказ. – Мама говорит, что она единственный раз в жизни видела бабушку в такой ярости. Но у Татьяны, как я уже говорила, был твердый характер. Если она вбила что-то себе в голову, то никто, даже родная мать, не мог ее остановить!

– И как же она поступила?

– Разумеется, она ушла из дома. А потом вообще уехала из Ленинграда. Было это в двадцать седьмом году, ее послали в Среднюю Азию усмирять остатки басмачей. Письма приходили очень редко, она прислала только одну фотографию – в кожанке и с револьвером. Потом началась ликвидация кулачества, мама с бабушкой читали в газетах ужасные вещи. От Татьяны приходило несколько строчек раз в полгода – жива-здорова, и все. Но по обратному адресу бабушка поняла, что Таня на Украине. Дальше письма вообще перестали приходить, а потом, уже после моего рождения, году в тридцать пятом, только я, разумеется, этого не помню, вдруг пришло большое письмо о том, что у Тани родилась дочка.

– Да что вы говорите? – обрадовалась Лола, чуть не заснувшая от бесконечных воспоминаний старухи. – Значит, у вас есть двоюродная сестра?

– В том-то и дело, что нет, – огорчила ее Елизавета Константиновна. – Но я уж по порядку.

«О Господи! – мысленно вздохнула Лола. – Убью Леньку!»

– Татьяна написала, что родила дочку и живет теперь в маленьком городке Улыбине у матери своего мужа. Где муж, кто такой, не написала, только имя – Куренцов Павел. Девочку назвали Ларисой. И адрес был обратный в письме, на имя Алевтины Егоровны Куренцовой.

– Ну и память у вас, – польстила Лола, – так давно все это было, а вы все помните…

– Это, милая, история семьи, – наставительно ответила старуха, – это надо помнить. Вот так, а в тридцать седьмом году бабушку вызвали в НКВД. И очень грубо спрашивали, что она знает о своей дочери Татьяне. Бабушка твердо отвечала, что ничего не знает, что ни разу с двадцать седьмого года не видела дочь и понятия не имеет, где та сейчас. А сама по некоторым недомолвкам поняла, что Татьяну арестовали. Тридцать седьмой год – мели всех подряд! Органы чистили в первую очередь…

– За что боролись, на то и напоролись, – тихонько сказала Лола, но старуха услышала.

– Трудно судить их, ведь Татьяна была маминой сестрой… Бабушка прибежала домой и сожгла все Танины письма, оставила только фотографию – ту, в кожанке. А когда прошло полгода и все утихло, она поехала в город Улыбин и по адресу, который помнила наизусть, нашла там дом Куренцовой Алевтины Егоровны. Она спрашивала о девочке, о Ларисе, и представилась матерью Татьяны. Но старуха встретила ее очень неприветливо и сказала, что Лариса умерла от скарлатины несколько месяцев назад. Больше ни на какие вопросы она отвечать не стала и буквально вытолкнула бабушку из дома.

– Печальный конец истории, – с облегчением сказала Лола.

– Если быть до конца честной, то это не конец, – задумчиво протянула Елизавета Константиновна.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация