Она протянула руку и завернула все краны, из которых газ
непрерывным потоком рвался на волю, наполняя собой тесное помещение.
Ей захотелось расслабиться, упасть на стол и передохнуть, но
она поняла, что все равно умрет, если не откроет окно, которое плотно закрыл
тот же человек, который открыл газовые краны. Умрет она сама, умрет Пу И,
который уже повалился на пол и закатил глаза.
Началось новое путешествие. Она толкала перед собой стол и
медленно, мучительно двигалась к окну. Несколько раз она едва не потеряла
сознание, но приходила в себя, услышав позади неровное дыхание несчастной
задыхающейся собаки.
Наконец она добралась до цели – ей помогло только то, что
кухня была крохотной, большого расстояния ей было бы не одолеть. Вцепившись в
шпингалеты, она с невероятным трудом открыла окно. В комнату хлынул
упоительный, восхитительный, прекрасный свежий воздух.
Лола дышала им, пила его огромными глотками, пила как лучшее
французское вино, наслаждалась им, постепенно приходя в себя… И тут она
услышала за спиной слабый стон, и ощутила укол стыда: Пу И спас ее, а она
забыла о том, что малыш задыхается на полу…
Лола бросилась за ним, едва не упала – голова у нее все еще
кружилась, но это было уже несравнимо с прежними ощущениями.
Она подхватила крошечного чихуахуа на руки и поднесла к
окну.
Песик заскулил, но свежий воздух сделал свое дело, Пу И
открыл глаза и благодарно лизнул хозяйку в щеку.
Лола едва не заплакала.
Сознание ее постепенно прояснялось, и вместе с тем в душе у
нее росла тревога. Хотя, казалось бы, ей удалось счастливо выкарабкаться,
вырваться из самых когтей смерти, так чего еще можно желать!
Но потом, когда дурнота и слабость еще отступили, а в голове
понемногу утихла невыносимая боль и стук адских молотов, Лола поняла, что ее
так беспокоит и что ее несчастья не кончились.
Рядом, в соседней комнате, лежит труп Михаила Степановича,
труп с совершенно несомненными следами насильственной смерти. Когда она вошла в
комнату, убийца был еще там, он притаился где-то, допустим, за занавеской, и
воспользовавшись удобным моментом оглушил ее. Затем он оттащил бесчувственное
тело на кухню и открыл краны газовой плиты. Если бы не настойчивость Пу И, Лола
умерла, отравившись газом (при этой мысли она ласково погладила песика). Но ни
ее смерть, ни тем более смерть Михаила Степановича нисколько не напоминала бы
несчастный случай. Злой умысел был налицо, и обязательно началось бы следствие…
Нет, этот убийца явно хитрее, у него было на уме что-то другое…
Лола вспомнила случившиеся за последнее время по всей стране
многочисленные взрывы бытового газа, приведшие к катастрофическим последствиям
и унесшие многочисленные человеческие жизни. Вот после такого взрыва уже никто
не смог бы определить истинную причину смерти ее и хозяина квартиры, да и
личность Лолы вряд ли удалось бы установить… Ведь она никому не говорила, куда
собирается ехать!
Лола похолодела. Конечно, дышать в помещении уже можно было,
концентрация газа было не смертельной, но для взрыва еще вполне достаточной,
больше того, Лола помнила, что опасность взрыва тем больше, чем больше в
газовой смеси воздуха…
Она заметалась по кухне. Убийца наверняка оставил где-то
здесь взрывное устройство. Кухня была маленькой, но настолько захламленной, что
здесь можно было спрятать целый арсенал и не найти его без генеральной уборки
или служебно-разыскных собак…
Подумав о собаках, Лола поискала глазами Пу И.
Песик пришел в себя и уже возился на полу, трепал какую-то
картонную коробку из-под молока. Он рвал эту коробку зубами и при этом злобно
рычал, как настоящая большая собака.
– Что ты, детка, почему ты так сердишься? – Лола
нагнулась и подняла картонку. И ахнула: коробка была тяжелой, слишком тяжелой
для своих размеров.
Лола отогнула край картона.
Внутри лежала плоская металлическая коробка с мигающим
таймером. Таймер отсчитывал последние секунды до взрыва.
На какое-то бесконечно долгое мгновение Лолу охватила
страшная слабость, ей все вдруг сделалось безразлично. Она представила себе,
как через три… уже через две секунды замкнутся контакты детонатора, приведя
взрывное устройство в действие, как вслед за ним рванет взрывчатая смесь газа и
воздуха, разорвав ее тело на клочки, и ей показалось бессмысленным любое
усилие. Зачем что-то делать, если через две секунды… уже через секунду все
кончится…
Лола сбросила гибельное оцепенение, бросилась к окну. Ей
казалось, что время замедлилось, а воздух загустел, тормозя ее движения и
сопротивляясь им, как это бывает иногда во сне. Не добежав до окна, она
швырнула в него страшную коробку, и уже когда та летела в воздухе, не успев
коснуться пыльного тротуара, раздался взрыв.
Взрыв был совсем негромким, не громче китайской новогодней
петарды, коробка полыхнула бледным огнем и упала на тротуар несколькими
обгорелыми обрывками. Однако если бы она взорвалась в помещении, наполненном
смертоносной взрывчатой смесью бытового газа и воздуха, последствия этого
взрыва были бы катастрофическими, и от старого домика на улице Сочувствующих
остались бы только руины.
Лола без сил опустилась на грязный стул и заплакала, со
слезами выходили ужас и напряжение последних страшных минут.
К ее ноге прикоснулось что-то мягкое и пушистое. Она
наклонилась и взяла на руки Пу И, который терся о ее ногу, и зарылась лицом в
его шелковистую шерсть.
– Пуишечка, детка, тебе тоже досталось! Но ты держался
просто прекрасно, и дважды спас меня, мой маленький герой!
Песик глубоко вздохнул и посмотрел на хозяйку умными,
круглыми глазами.
Однако у Лолы не было возможности долго расслабляться и
пребывать эйфории, радуясь счастливому избавлению от неминуемой гибели.
Кто-нибудь мог заметить взрыв на тихой улице Сочувствующих, вызвать милицию… А
если милиция застанет ее в этой квартире, рядом со «свежим» трупом, у которого
так художественно перерезано горло… Страшно подумать!
Лолу передернуло.
В довершение всех радостей, она вспомнила бульварную
газетенку полуторамесячной давности, из которой в свое время узнала о страшной
смерти режиссера Модестова. Как всегда в таких изданиях, в той статье смаковали
кровавые подробности драмы, и Лола вспомнила фразу об аккуратно, просто
хирургически ровно перерезанном горле режиссера…
Сегодня она своими глазами увидела точно такую же рану…
Значит, не остается никаких сомнений: все три смерти –
Алексея Модестова, Георгия Птичкина и безобидного психа Михаила Степановича
Сыромятникова – звенья одной цепи и дело одних и тех же рук… И убийца этих
троих людей только что был здесь, в этой квартире, и хотел вписать ее, Лолу, в
свой кровавый список!
Утешало ее только одно: сейчас его в квартире наверняка не
было, не стал бы он дожидаться взрыва, который мог разнести на куски весь дом!
Правда, никто не мешал ему караулить где-нибудь неподалеку, дожидаясь, когда
сработает его адская машина. Но тогда он, не услышав взрыва, вернется сюда,
чтобы исправить свою ошибку!
