– Ах ты, негодник! – Лола слегка шлепнула его.
– Пу И? Его зовут как последнего китайского
императора? – Незнакомец явно пришел в восторг.
– Да, – Лола потупилась, – я надеялась, что
ему это будет приятно…
Она не уточнила, кого имеет в виду: песика или покойного
восточного государя. В голосе незнакомца Лола уловила несомненный интерес,
причем не только к ее очаровательному любимцу, но и к ней самой. Лола тут же
расстроилась, что на ней сегодня простые голубые джинсы и куртка, а не тот
изумительный костюм цвета весенней молодой листвы, который ей очень шел. Тот
костюм вчера испортил маленький паршивец, без чистки дело не обойдется. Но
можно же было надеть что-то другое, что у нее тряпок нет, что ли? Например, тот
брючный костюм цвета осенних кленовых листьев – он изумительно подходит к
Лолиным глазам! Или жемчужно-серый, в едва заметную тонкую полоску, с такой
короткой юбкой. Или оливковый, жакет свободный, а юбка значительно ниже колена,
но зато какой разрез!
Вместо этого великолепия Лола утром не нашла ничего лучше,
чем облачиться в линялые джинсы, как какая-нибудь бомжиха! Она скосила глаза на
своего собеседника, так любящего Чехова.
– Вы не будете возражать, если я пересяду за ваш
столик?
Лола не возражала. Незнакомец заказал для Пу И еще одно
ореховое пирожное, а для Лолы – рюмку ирландского сливочного ликера и, наконец,
перестал быть незнакомцем.
– Олег Петрович Нестеровский, – представился он.
Лола тоже назвала свое имя, точнее – свой сценический
псевдоним.
– Я не спрашиваю, чем вы занимаетесь, – Олег
Петрович тонко улыбнулся, – такая привлекательная молодая дама, которая
может днем в будни позволить себе посидеть в кафе с собачкой и при этом так
хорошо знает Чехова… Подозреваю, что вы актриса.
– Вы очень наблюдательны. – Лола
порозовела. – А чем же занимаетесь вы? Мужчина, который может позволить
себе днем посидеть в кафе, – это куда большая редкость!
– Я бизнесмен. – Олег Петрович отставил рюмку и
склонил голову набок, неожиданно напомнив Лоле умного фокстерьера Рики.
– Бизнесмены – они на то и бизнесмены, то есть занятые
люди, – недоверчиво ответила Лола.
Впрочем, она проявляла недоверие только для виду. Ей очень
понравился импозантный незнакомец. Так приятно было сидеть с ним рядом в
полупустом зале кафе и наслаждаться неторопливой беседой. Слова его падали
целительным бальзамом на Лолину израненную душу.
Они продолжили разговор о театре, и Лола приятно удивилась
его осведомленности и образованности. Лола выпила еще рюмку ликера и совершенно
расслабилась. В самом деле, она познакомилась с приятнейшим мужчиной, который
вел себе более чем прилично, не набивался в гости, даже никак не давал понять,
что такое может случиться, то есть не расспрашивал обиняком: одна ли Лола
живет, замужем ли и какая у нее квартира. Просто два интеллигентных человека
разговорились за чашкой кофе, а что в глазах Олега Петровича присутствует
несомненный мужской интерес, то что же в этом странного? Лола – молодая
интересная женщина, как говорится, все при ней, отчего же мужчине и не
поглядеть на нее с интересом?
«Так-то, Ленечка, – злорадно думала Лола, –
находятся мужчины, которые не считают меня дурой! И я уверена, если бы Олег
Петрович увидел, как я играю, он пришел бы в восторг! Потому что он – тонко
чувствующий человек, не чета некоторым! Тем, которые в театр-то ходили один раз
в детстве на „Красную Шапочку". Тем, которые не отличают Гоцци от Гольдони
и путают Гамлета с Макбетом. И он еще смеет оговаривать мой талант! Да что он
понимает в актерском мастерстве, хотела бы я знать!»
Тут Лола поймала себе на том, что она совершенно не слушает
своего симпатичного собеседника, и, чтобы сгладить неловкость, улыбнулась ему
как можно нежнее. Тот принял ее взгляд с явной готовностью и придвинулся на
своем стуле поближе.
– Как приятно встретить родственную душу! –
заговорил он. – Я в отношении театра чувствовал себя раньше несколько
старомодным, – ну, знаете, сейчас в моде этакий авангард, на сцене все
голые и тому подобное… И когда начинаешь в продвинутой компании говорить о
своей любви к Чехову или, допустим, к Лопе де Вега…
– Я обожаю драматургию Лопе де Вега! – перебила
Лола. – Это замечательные пьесы! И так хороши для постановок! И такой
простор для актера!
– Мне кажется, у нас с вами полное совпадение
вкусов, – сказал Олег Петрович тихо и многозначительно посмотрел.
Где-то в глубине истерзанной Долиной души зазвенел
предупредительный звоночек: дескать, не верь сладким речам, уж больно все
гладко получается. Но Лола так была расстроена вчерашним скандалом с Ленькой,
что ей просто необходимо было выслушать от кого-то комплименты и ласковые
слова. Так что она не вняла предупредительному звонку и забыла предостережения
мамы в детстве насчет того, что нельзя разговаривать с незнакомыми дядями на
улице, это может очень плохо кончиться.
Тем более что Олег Петрович мягко взял ее руку в свою. Рука
его была сильной и теплой, Лоле было очень приятно его пожатие.
Если бы она могла взглянуть сейчас в зеркало на себя и
своего собеседника, она бы насторожилась. Лоле всегда было свойственно чувство
стиля, и она не смогла бы не заметить некоторого диссонанса. Все манеры Олега
Петровича были рассчитаны на то, чтобы покорить «Даму с собачкой», а ведь
сегодня Лола таковой не являлась. Сегодня она вообще не играла никакую роль, не
до того было после вчерашнего скандала и бессонной ночи.
Если бы она явилась расфуфыренной светской дамой, как вчера,
разговоры Олега Петровича были бы куда более уместны, но для простой девчонки
без макияжа и в джинсах, какой Лола выглядела сегодня, это было чересчур,
слишком наигранно.
Но Лола не глядела на себя в зеркало, и чувство стиля ей
изменило. Поэтому она подавила в зародыше небольшие сомнения, легкое
неудобство, крошечного червячка, шевелившегося в груди, как раньше придушила
подушкой предупредительный тревожный звонок. Олег Петрович все гладил и гладил
ее руку, и говорил что-то тихим ласковым завораживающим голосом, Лола прикрыла
глаза, вся отдавшись сладостному чувству покоя.
И вдруг… Ее собеседник как-то дернулся, вскрикнул и даже
прошипел что-то, похожее на ругательство. Он вскочил, с грохотом опрокинув стул
и тряся рукой, – не той, которой он гладил Лолу. С пальца капала кровь.
– Пу И, мерзавец! – завопила Лола. – Что ты
себе позволяешь?
Песик сидел на стуле и грозно рычал, ничуть не раскаиваясь в
содеянном.
– Боже мой! – Лола засуетилась, предлагая Олегу
Петровичу свой батистовый носовой платок. – Просто не представляю, что на
него нашло! Он никогда раньше так не делал…
Разумеется, она покривила душой, причем дважды. Во-первых,
Пу И довольно часто позволял себе цапнуть неугодного ему субъекта за палец.
Случалось это и с Маркизом на ранней стадии знакомства, просто Пу И никогда не
доходил до кровавых ран. В этот раз он явно перестарался, и Лола прекрасно
понимала, почему.
