— Соболезнование? Что вы имеете в виду?
— Просто так. Предчувствие. Но я хотел бы заранее выразить вам соболезнование. Спокойной ночи.
Глава 17
Домостроительная компания «Эккман», от которой осталось лишь название, в свое время лелеяла великие планы относительно обустройства этой сельской дороги, которую переименовала в авеню Веллингтона, но все в округе продолжали называть ее Лаверс-Лейн.
Она должна была стать центром, средоточием будущих преобразований. Отсюда планировали начать возведение зданий, предлагавшихся по скромной цене (от 650 до 950 фунтов за квадратный метр). Улицы, на которых им предстояло расположиться, уже нанесли на планы в офисе компании: авеню Кромвеля, Мальборо, Вольфа и так далее.
Ныне улицы превратились в крапивные заросли и свалки кирпичного щебня. Но Лаверс-Лейн, единственная приличная дорога, выходившая к основной трассе между Таунишем и заливом, все же была покрыта асфальтом. Тут стояла будка таксофона. Она располагалась примерно в двадцати ярдах от поворота, где ближний к Лаверс-Лейн берег расширялся, являя собой симпатичный сельский пейзаж. Здесь полоса асфальта обрывалась, уступая место гравийному покрытию. И тут, на аккуратно расчищенной площадке с одной стороны дороги, стоял модельный домик, а еще пара, строительство которых было доведено лишь до половины, — на другой стороне.
Дома пошли трещинами и потемнели. В свое время их возводили из красного кирпича, покрытого белой штукатуркой. Но если бы даже кто-то и захотел поселиться в них, их нельзя было ни купить, ни взять в аренду: юридический статус застройки продолжал оставаться под вопросом, что усугублялось позицией одного из директоров компании, который хотел вести строительство в Дартмуре. Молодежь устраивала тут пикники; несколько раз присутствие влюбленных парочек стало поводом для скандалов; порывы ветра оборвали жалюзи, и в подвальных помещениях шныряли крысы.
Стоял понедельник, 30 апреля — солнечный день, с редкими клочками облаков, — и в первой половине дня Констанс Айртон свернула с главной дороги и направилась по Лаверс-Лейн.
Она шла с непокрытой головой, хотя ее темный костюм дополнялся курткой с меховой оторочкой. Прическа не выглядела идеальной, и на Констанс практически не было косметики. Может, именно поэтому она выглядела старше своих лет. Лишь в прошлый четверг она разговаривала с Тони Мореллом в маленьком садике за зданием суда, в тот день, когда Джон Эдвард Липиатт был приговорен к смертной казни. Но с тех пор она заметно повзрослела.
Констанс, еле волоча ноги, не обращала внимания, куда она идет. У нее был вид человека, который бесцельно бредет куда-то. При виде телефонной будки она нахмурилась, но не остановилась.
Покрытие дороги растрескалось; впрочем, тут всегда был плохой асфальт. Помедлив, она направилась к одному из заброшенных выставочных домиков. Конни была уже почти рядом с ним, когда снова остановилась — на этот раз внезапно.
— Привет! — произнес голос, в котором удивление мешалось с облегчением.
Справа от одного из полудостроенных домов стоял знакомый легковой автомобиль — «кадиллак» с красными чехлами на сиденьях. Его элегантность контрастировала с жалким видом дома. Констанс узнала автомобиль еще до того, как поняла, кто к ней обращается. Натягивая перчатки, по ступенькам крыльца спускалась Джейн Теннант.
— Конни!
Констанс дернулась, словно решив повернуться и бежать. Но Джейн торопливо пересекла клочок земли, на котором предполагалось разбить газон перед домом, и перехватила ее.
— Конни, ради всех святых, где ты была? Мы сбились с ног, разыскивая тебя.
— Я приехала и остановилась в доме отца. На автобусе. Разве я не имела права?
— Но ведь ты могла позвонить и сказать, где ты находишься.
— Нет уж, спасибо, — с толикой мрачности ответила Конни. — У меня и так хватило неприятностей из-за телефонов.
Джейн, похоже, слегка смутилась. На этот раз она снова предпочла костюм из плотного твида, но недостаток его изящества компенсировался мягкой женственностью ее облика. Констанс не смотрела на нее, но чувствовалось, она заметила изменение облика Джейн.
— Все в один голос просили передать тебе привет, — продолжила Джейн. — Все ужасно жалели, что так и не повидались с тобой до того, как разъехались…
— То есть никого не осталось? Все разъехались?
— Да, этим утром. Ты же знаешь, сегодня понедельник. В особенности Хьюго Райкес просил меня напомнить тебе о чем-то; он не стал уточнять, о чем именно.
Уставившись в землю, Констанс задумчиво улыбалась.
— Хьюго довольно симпатичный парень, не правда ли? Он-то знает, как веселиться. Не в пример другим. Если не считать…
— Чего не считать?
— Не важно.
— Утром у него было ужасное похмелье, — деловито сообщила Джейн. — И основательная шишка на лбу. Он попытался прыгнуть с верхней площадки вышки.
— Ну? Как вообще прошла вечеринка в бассейне?
— Великолепно!
— Похоже, ты и сама повеселилась.
— Еще как.
— Ясно. А что это за жуткая шлюха в красном купальнике, которая так и висла у него на шее?
— Лаура Корниш?.. Конни, — тихо сказала Джейн, — откуда ты знаешь, что она была в красном купальнике?
Несмотря на бледноватый оттенок, солнце продолжало ярко сиять в небе. Время от времени наплывали и снова уносились сероватые тучи. Здесь, на возвышенности, чувствовались порывы ветра. Они гоняли клочки сухой травы по улице, которой предстояло именоваться авеню Веллингтона, шелестели гравием.
— Конни, я хочу поговорить с тобой. Давай перейдем дорогу, ладно?
— Хорошо. Хотя не понимаю, почему ты хочешь поговорить именно со мной.
В достроенном доме по другую сторону дороги, которому предполагалось стать предметом гордости господ «Эккман и K°», были зеленые оконные переплеты на фоне красного кирпича и белой штукатурки. Все они обветшали, а некоторые просто выломаны. Входная дверь под кирпичной аркой была сорвана с петель. Сбоку тянулась пристройка гаража.
— Куда мы идем? — поинтересовалась Констанс.
— Сюда. Я покажу тебе.
— Но что ты тут вообще делаешь, Джейн Теннант? Что тебя сюда привело?
— Я пыталась найти бродягу, которого зовут Черный Джефф. Его барахло в одном из домов, но самого тут не видно. А что ты тут делаешь, коль скоро об этом зашел разговор?
— По сути, мне больше некуда было идти, — отпарировала Констанс. — Меня выставили из дома. Они все сейчас собрались в коттедже отца: папа, Фред Барлоу, доктор Фелл и инспектор Грэхем, спорят как сумасшедшие. Заявили, что маленькая девочка должна пойти поиграть на улице, пока они тут говорят о серьезных вещах. — Она помолчала, пока Джейн приоткрывала покосившуюся дверь. — Сюда?
