— Но…
— Должен предупредить вас, дитя мое. — Тон вновь стал меланхоличным. — Я не меняю своих привычек и боюсь, что вам придется с ними примириться. Банковские менеджеры и директора компаний по опеке над имуществом, в которых я увеличил свое состояние более чем в пять раз, считали разумным повиноваться моим требованиям. Кажется, до вас не дошло, мисс Теннент, что в последнее время я стал довольно важной персоной.
Марджори великолепно сыграла свою роль:
— Но это всем известно, мистер Херст! Все знают не только о вашем богатстве и проницательности в делах, но и ваших заслугах в области благотворительности.
— Ну-у! — Смягчившись, он бросил довольный взгляд на свой орден. — Правительство сочло нужным оценить мои скромные усилия в этой сфере. Но это не важно. Вернемся к нашему школьнику. Несмотря на мои кажущиеся странными вопросы, я узнал то, что хотел узнать.
— Вот как? Что же?
— Что этот школьник-переросток действительно мой племянник.
Последовала напряженная пауза.
— Неужели вы сомневались в этом, мистер Херст?
— Сначала я сомневаюсь во всем, дорогая, но когда убеждаюсь, что сомнения напрасны, то всегда это признаю.
— Конечно, вы очень умный, мистер Херст, но я не понимаю…
— По-вашему, дитя мое, если я подозревал Лоренса, то должен был приготовить длинный перечень вопросов о его прошлом, ответы на которые мог заранее выучить любой самозванец?
— Ну… — Марджори облизнула губы.
— Это было бы совсем неинтересно, моя дорогая. Вместо этого я задал ему абсолютно неожиданные вопросы. И мальчик, боясь меня, ответил так, как я ожидал. Физический облик может меняться как угодно, но инстинктивные жесты, выражение лица, обороты речи, раболепный страх — все это я отлично помню. Это настоящий Лоренс.
Билл, отвернувшись, чтобы скрыть облегчение, снова уставился на чиппендейловский стол.
— Как это умно, мистер Херст! — воскликнула Марджори, точно горничная, восхищающаяся хозяином.
— Ну, скажем, проницательно. Но старому педанту, дорогая, даже при виде вашей красоты не следует изображать Шерлока Холмса. Я узнал Лоренса по его голосу.
— По голосу?! — воскликнул Билл и сразу понял, что его искреннее удивление окончательно убедило Гейлорда.
— Тебе это не приходило в голову, Лоренс? — В его голосе вновь послышались снисходительные нотки.
— Черт возьми, конечно нет! Разве голоса не меняются больше всего, когда люди взрослеют?
— Иногда, но не особенно. В шестнадцать лет у тебя уже развился ужасающий баритон, который трудно не узнать. Помнишь, как я записал на пластинку монолог в День святого Криспина из «Генриха V»?
[24]
Вчера вечером я прослушал эту пластинку. Если не считать невыносимо утрированных интонаций, можно подумать, что ты записал ее только что.
«Вы имеете в виду, что мой голос похож на голос Лэрри?» — хотел, но не мог спросить Билл. Это казалось невероятным, пока он не вспомнил слова клерка из «Уолдорф-Астории»: «Да, сэр. Я узнал ваш голос». И более того! Когда Билл впервые встретил Эмберли в тускло освещенной библиотеке, адвокат спросил его, кто он такой, и при первых же словах Билла заметно вздрогнул. В тот же момент через открытую фрамугу донесся женский шепот. Лэрри, конечно, не мог обнаружить сходство голоса человека за дверью с его собственным голосом, но Эмберли и Джой Теннент могли.
События начали развиваться быстрее.
— Можно считать, этот вопрос мы уладили, Лоренс. Это напомнило мне, что я купил тебе маленький подарок к возвращению.
— Подарок, сэр?
— Будь он по-настоящему ценным, я бы придержал его из-за твоего поведения. Но теперь ты можешь его получить. — Голос повысился почти до фальцета. — Хэтто! Хэтто!
Должно быть, слуга подслушивал, так как маленькая дверь в коридор открылась немедленно.
— Да, сэр? — спросил Хэтто.
— Пожалуйста, вручите мистеру Лоренсу книгу, которую я заказал в магазине Хэтчарда.
Даже теперь Билл не забывал о своей роли.
— Книгу? — переспросил он с недовольным видом.
— Я прекрасно понимаю, Лоренс, что такой подарок ты можешь воспринять как наказание. Но не беспокойся — эта книга заинтересует даже тебя. Помню, мне она показалась весьма занимательной.
Борец с епископской внешностью передал Биллу книгу и тут же испарился. Это было старое и тяжеловесное английское издание «Следов африканской дичи» Теодора Рузвельта.
[25]
— Никогда не читал эту книгу! — с неподдельным энтузиазмом воскликнул Билл. — Хотя много о ней слышал. Большое спасибо, сэр. Давайте-ка взглянем на нее.
Билл поднес левую руку к краю переплета, но внезапно заколебался. Уж слишком большой интерес проявлял к происходящему Гейлорд — он вытянул шею, его маленькие глазки хищно поблескивали под стеклами очков, а пальцы теребили изнутри шелковое одеяло. Именно Гей так и остался мальчишкой, любящим мерзкие шутки.
— Ну же, Лоренс! Ты собираешься открыть книгу?
— Конечно. Я…
— Только посмотрите на этого жалкого труса, мисс Теннент! А все из-за моих невинных шуток много лет назад. Он боится, что, если откроет книгу, оттуда на него прыгнет игрушечная змея. Успокойся, бедняга! Честное слово, там нет змеи — ни игрушечной, ни настоящей.
— Посмотрим. — Билл открыл книгу. Ничего не произошло. В плотном складном форзаце была помещена большая карта, далее следовали титульный лист и страницы с текстом…
Билл услышал негромкое хихиканье, и его щеки зарделись.
— Читай свою книгу, старина. А я покуда поболтаю с твоей невестой, которую нахожу все более очаровательной.
В голосе Марджори послышались странные нотки:
— Боюсь, мистер Херст, я вас разочарую.
— Это я покажусь вам всего лишь скучным педантом, дитя мое. Говорите потише. — Он понизил голос. — Вы догадываетесь, почему я задавал ему эти вопросы о Louis Quatorze?
Что же таится в этой чертовой книге?
Билл не находил в ней ничего особенного, но инстинкт подсказывал ему, что она опаснее любой змеи. Поглощенный изучением подарка, он краем уха слышал разговор Херста и Марджори.
— Я уже говорил вам, мисс Теннент, что отставание Лоренса в школе было вызвано не недостатком ума, а упрямством. Бедный парень ненавидит меня. Он бы убил меня, если бы осмелился.
