Стоя так, чтобы перекрыть собою дверной проем, Поллард видел все это не как отдельные детали, а в целом. Непонятно, как убийца сюда пробрался, однако он все еще должен был находиться в комнате. Сержант точно знал, что никто из нее не выходил. А единственное окно – в сорока футах над улицей.
Поллард приказал себе: «Спокойно! Не волнуйся! Не волнуйся, сейчас…»
Вытерев слезящиеся глаза, он выскочил из комнаты, схватил ключ и запер дверь изнутри. Затем обошел комнату – медленно, его нервы были на пределе; но никого не нашел, потому что в комнате никого не было. На толстом ворсе черного ковра остались только два ряда пыльных отпечатков – его собственных ног и те, что вели к повернутым вверх носкам туфлей Вэнса Китинга. Сержант подошел к окну.
Надвигалась буря, порыв прохладного воздуха дунул ему в лицо. Безмятежная в своей дремоте, Бервик-Террас лежала в сорока футах внизу. Он осознал, как мало времени прошло между выстрелами и тем, как он подошел к окну, когда увидел фигуру Мастерса в котелке, ринувшуюся через улицу к двери дома номер 4. Высунувшись наружу, Поллард посмотрел влево и вправо вдоль бледного фасада дома, вдоль большой и пустой улицы, которая не скрыла бы никакого беглеца.
– Он выпрыгнул в окно! – прокричал сержант.
С другой стороны улицы окно первого этажа прямо напротив, откуда за происходящим следил сержант Холлис, с неподобающим визгом распахнулось. Холлис высунул злое лицо.
– Нет, никто этого не делал! – долетел до Полларда его слабый крик. – Никто не вылезал из этого окна.
Глава 4
КАБИНЕТЫ ЮРИСТОВ
Ровно в половине шестого доктор Блейн, проворный полицейский хирург, поднялся над телом Вэнса Китинга и отряхнул колени. В комнате работали фотографы, сверкали вспышки. Мак-Алистер (отпечатки пальцев), примостившись у окна, чтобы поймать свет, с револьвером 45-го калибра на коленях, тихонько выругался и посмотрел на старшего инспектора Хамфри Мастерса.
– Итак, – спросил он, – что вы желаете знать?
Мастерс сдвинул котелок, чтобы вытереть пот носовым платком. Похоже, он страдал от клаустрофобии. Но старался говорить легко, вероятно защищаясь.
– Ну, я вижу, что он был убит выстрелом, – признал старший инспектор. – Но пушка, а? Той пушкой?
– Это едва ли моя работа. Вы это и сами знаете, но все равно, я думаю, тут вряд ли могут быть какие-либо сомнения. – Блейн показал на раны. – Эти обе были сделаны револьвером 45-го калибра. Это очень старомодная пушка со старомодными патронами еще и потому, что современная, со стальными патронами, привела бы к тому, что пули прошли бы сквозь него навылет. И у вас прямо здесь имеется пушка с двумя использованными зарядами в магазине. – Он кивнул в сторону Мак-Алистера, очевидно озадаченный мрачным выражением лица Мастерса.
Мастерс отошел туда, где специалист по отпечаткам пальцев смахивал остатки порошка с дула, и Поллард последовал за ним.
В своем роде револьвер был превосходным образчиком оружия. Хотя и большой, он не выглядел громоздким и был намного легче, чем казался. Серебристая сталь дула и барабана почти почернела от старости, но ручка была выложена причудливым перламутровым узором. Внизу ее на маленькой серебряной табличке было выгравировано имя: Том Шэннон.
– Теперь вот имя, – заключил Мастерс, указывая на него. – Вы ведь не предполагаете…
– На вашем месте, старший инспектор, – выдохнул Мак-Алистер, – я бы выпустил бюллетень в поисках этого Тома Шэннона. И попытался бы арестовать Чарли Писа. Шэннон уже сорок лет как выращивает маргаритки. Но пушка его. И что за пушка! – Он поднял ее вверх. – Знаете, что это такое? Это настоящий шестизарядный «ремингтон», сделанный в 1894 году. Если вы когда-нибудь читали что-либо о Диком Западе, то знаете, что это означает. А Шэннон был одним из настоящих плохих парней. Меня только интересует, почему на этой штуке нет зарубок; но может быть, Шэннон не любил помечать свое огнестрельное оружие. Как вы думаете, где человек мог взять патроны к такой штуке в наши дни и в нашем веке? Он же полностью заряжен, только два выстрела сделано. Кроме того, как это могло случиться в Англии? Может быть, ответы на оба вопроса в том, что револьвер принадлежит кому-то, кто коллекционирует оружие?..
– Коллекционеры! – произнес Мастерс. Казалось, он размышляет о серии коллекций, включающих в себя чайные чашки, кувшины-головоломки, а теперь вот еще и шестизарядные револьверы. – Не берите в голову. Как насчет отпечатков?
– Никаких отпечатков на этой вещи нет. Убийца был в перчатках.
Когда Мастерс обернулся обратно к Блейну, он попытался вернуть себе свою обычную вежливость.
– Обратите на это внимание, доктор. Вы спрашивали, что конкретно мы хотим знать. И у нас есть только один вопрос. Вы абсолютно уверены, готовы поклясться, что оба эти выстрела были сделаны из оружия, найденного рядом с телом?
– Я в этом абсолютно уверен.
– Погодите, погодите, не волнуйтесь, – попросил старший инспектор, понизив голос. – Я объясню, что имею в виду. Я не первый раз сталкиваюсь с подобной ситуацией и каждый раз нахожу новую хитрость в том, как они убегают из запертой комнаты. Это мой ночной кошмар, если вы понимаете, что я имею в виду. Но это – впервые, когда (если ваш диагноз верен, простите меня) совершенно точно доказано, что убийца непременно должен был быть в комнате. Это также первый раз, когда факты могут быть подтверждены полицией под присягой, без всякой возможности надувательства. Вот так! – Он побарабанил пальцем о ладонь и продолжил: – Сержант Холлис из дивизиона Л. и я лично, мы сидели в доме напротив и наблюдали. В особенности за окном этой комнаты. Ни на секунду не прекращали следить. Видите ли, этот мертвый парень, мистер Вэнс Китинг, вернулся в дом в четверть пятого. Несколько позже мы видели, как он выглянул в окно. Это – единственное окно в доме, в котором подняты занавески; и мы знали, что мы нашли «меблированную комнату». Э? Так что мы следили. И в то же время сержант Поллард здесь, – он показал рукой, – наблюдал за дверью. И никто не вышел ни одним из этих путей. Итак, теперь: если вы скажете мне, что существует хоть самая отдаленная возможность, что парня застрелили с расстояния – ну ладно, тогда все в порядке, потому что окно было открыто, и пара выстрелов могла проникнуть через него. Но если вы скажете мне, что убийца должен был быть в комнате (а я готов признать, что и сам так думаю), тогда мы в тупике.
– В доме очень пыльно – мы наследили по всему ковру, – буркнул Блейн.
– Да, – подтвердил Мастерс. – Я спрашивал Полларда об этом. Он клянется, что было только два следа от ботинок, когда он ворвался сюда, – его собственные и Китинга.
– Значит, это Китинг обставил комнату? – спросил Мак-Алистер.
– Мм, необязательно. Метла стоит в темном углу в другой комнате. Тот, кто обставил комнату мебелью, мог подмести за собой ковер. Это кое-что доказывает.
– Кроме того, – сухо заметил Блейн, – что никто в этой комнате не был застрелен – разве что Поллард его застрелил.
