Пока Джозеф покорно описывал гостиную в доме помер 401-Б на Лафборо-роуд, особо остановившись на дверной занавеске из бусин, Библии с золотыми застежками, лежащей на столике, мне все время хотелось оглянуться на пришедшую со мной пару. Неизвестно, как другие поклонники Дартворта отнесутся к разоблачающему свидетельству, которое Джозеф впоследствии, возможно, не захочет повторить. Было видно, что парень почти на пределе. Через минуту-другую замолчит, надуется, испугается, может быть, даже придет в ярость. Я на него тихонечко поднажал.
— Не бойся, мистер Дартворт не рассердится. Доктор ему объяснит, что тебе требовался укол…
— А-а-а!
— …и еще, естественно, добавит, что ты не обязан выполнять любой приказ мистера Дартворта… Слушай, приятель, что он сегодня велел тебе делать?
Джозеф сунул в рот толстый большой палец и начал сосать. Потом многозначительно понизил голос, как бы подражая Дартворту, и объяснил:
— Слушать, сэр. Слушать. Вот что он мне приказал, сэр.
Парень несколько раз кивнул с победоносным видом.
— Что слушать?
— Тех, кто тут собрался. Если захотят сесть в кружок, не сидеть вместе с ними, только все время слушать. Правда, сэр. Он сам точно не знал, но боялся, что кто-то тихо выйдет из дома и нападет на него… — Глаза его совсем затуманились. Видно, Дартворт описывал угрозу, не жалея красочных и ужасных подробностей. Очевидно также, что он хорошо был знаком с применяемыми в медицине способами гипнотического внушения. — Тайком выскользнет… А я должен увидеть, кто…
— Дальше, Джозеф.
— Мистер Дартворт напомнил, сколько добра он мне сделал, деньги платил за меня миссис Суини, я это должен помнить и узнать, кто выйдет… Но понимаете, сэр, я лекарство принял и в карты хотел поиграть. Потом картинки ожили, особенно две красные дамы. Поднеси их к свету, покрути — и увидишь такие цвета, каких сроду не видел…
— Он ждал, что кто-то тайком выйдет из дома?
— Он…
И без того слабый рассудок совсем сдал. Парень отвернулся, схватил карты, принялся торопливо перебирать их. Тонкие пальцы вытащили бубновую даму. Он поднял глаза, глядя мимо меня, жалобно заскулил, поднялся, попятился…
— Простите, сэр, больше говорить не хочу. Если желаете, можете меня побить, как другие, но больше я говорить не хочу.
Он рывком проскользнул мимо ящика, ревниво зажав в руке карту, и шмыгнул в тень.
Я круто обернулся. Мэрион Латимер с Холлидеем стояли рядом друг с другом, она держала его под руку, оба пристально смотрели на бледного Джозефа, который жался к стене. Холлидей смотрел прищурившись, скривив губы, то ли с жалостью, то ли с презрением, и крепче прижимал к себе девушку. Мне показалось, что она дрожит, — по-видимому, чувство облегчения вызвало слабость во всем ее теле, глаза, привыкнув к слабому освещению, стали больше, даже угловатая красота смягчилась, крутые локоны белокурых волос распустились. Переведя взгляд, я заметил, что слушателей прибавилось.
В дверном проеме стояла еще одна фигура.
— Ну что же! — хрипло воскликнула леди Беннинг, приподняв верхнюю губу.
Лицо ее избороздили глубокие морщины, что резко контрастировало с идеально уложенными волнами седых волос и черной бархоткой на шее. Черные глаза впивались в меня. Она почему-то опиралась на зонтик, затем внезапно взмахнула им и стукнула в стену.
— Идите в переднюю комнату, — визгливо прокричала старуха, — и спросите, кто из нас убил Роджера Дартворта!… О боже мой, Джеймс, Джеймс!… — пробормотала она и вдруг заплакала.
Глава 8
В передней комнате передо мной предстали пять человек.
В данный момент интересней всего было видеть, как самоуверенная старая леди разваливается па куски вместе с безмятежной восковой маской у нее на лице. Она словно рассыпалась и не могла собраться. Кроме душевных переживаний, на то были и физические причины. Сидя у камина в красном одеянии, кивая, леди Беннинг, то ли хромавшая, то ли страдавшая от болей в ногах, о чем можно было судить по легкой паралитической слабости, казалась статной женщиной, как бы позирующей для портрета, прочно вжившись в роль маркизы Ватто. А как только встала и неуверенно зашагала, превратилась в дряхлую, жалкую, обезумевшую старуху, потерявшую любимого племянника. По крайней мере, такое у меня возникло впечатление, хотя в ней более, чем в других, чувствовалось присутствие духа.
Она села в то же самое кресло, где сидела раньше, рядом с дымным, давно погасшим камином, под шестью свечами, горевшими в разоренной комнате. Не вытаскивая носового платка, закрыла рукой припухшие, полные слез глаза и молчала, тяжело дыша. Рядом с ней стоял майор Фезертон, испепеляя меня взглядом. По другую сторону камина расположился Тед Латимер с кочергой в руке.
Я чувствовал себя неловко, встретившись с ними лицом к лицу, поскольку все присутствовавшие в комнате были заметно испуганы.
— Ну, сэр! — прогремел майор Фезертон, решив сразу взять быка за рога, но тут же замолчал.
Весьма импозантный, по крайней мере при хорошем освещении, одетый в строгое пальто, почти скрывавшее брюшко, он слегка откинулся назад. Склоненная набок голова со сверкающей лысиной абсолютно не соответствовала обмякшей физиономии цвета портвейна, с крупным носом и дряблым подбородком, который во время речей майора вываливался за воротник. Одна рука была по-ораторски заложена за спину, другая дергала седые усы. Бледно-голубые глаза рассматривали меня из-под седых бровей, которые следовало бы причесать. Он закашлялся. На лице появилось непонятное примирительное выражение, словно майор хотел хмыкнуть: «Гм!» За всеми этими признаками волнения чувствовалось искреннее недоумение, неподдельная нервозность, чисто британское смущение. Я ждал, что он воскликнет: «Черт побери, пусть кто-нибудь другой говорит!»
Леди Беннинг всхлипнула, и он ласково коснулся ее плеча.
— Сэр, нам сообщили о смерти Дартворта, — прохрипел майор. — Что ж, дело плохо. Чертовски плохо. В этом я вам откровенно признаюсь. Как это произошло?
— Его закололи, — объявил я. — В каменном домике, как вам известно.
— Закололи?… Чем? — быстро спросил Тед Латимер. — Кинжалом Луиса Плейга?
Юноша рывком подтащил к себе стул, уселся на него верхом, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие. Галстук сбился набок, тщательно причесанные волнистые золотистые волосы были запачканы грязью.
Я кивнул.
— Проклятие, скажите же что-нибудь! — рявкнул майор, махнув рукой, и снова мягко положил ладонь на плечо леди Беннинг. — Давайте. Никому из нас это не нравится. Когда выяснилось, что приглашенный Дином приятель, тот самый Мастерс, не кто иной как офицер полиции…
Тед сверкнул глазами на Холл идея, который рассеянно раскуривал сигарету, но встретился взглядом с сестрой и махнул перед лицом рукой, словно отгоняя муху.
