Там же и закопали на глубине полных семь футов, ибо, если вызвать чумную повозку, пришлось бы признаться, что в доме чума, и его взяли бы под стражу. И на улицу выбросить побоялись — как бы кто не увидел и не доложил. Но мой отец слышал, как Луис перед смертью кричал на весь двор, угрожая вернуться, найти способ проникнуть в дом и заколоть любого, кого встретит, как тех самых кошек. А если сил не хватит, то он вселится в тело какого-нибудь домочадца или самого хозяина…
В ту самую ночь мастер Оуэн слышал, как он (или его оболочка) бьется в дверь, точно огромная летучая мышь, пытаясь пробить ее кинжалом.
Итак, милорд, поскольку Вы просили меня рассказать о сем кошмаре и муках…"
Что-то — до сих пор не знаю, что именно, — заставило меня оторваться от письма. Вокруг клубились зловещие образы, казалось, будто я не здесь, а в семнадцатом веке. Я встал, пристально огляделся…
Во дворе раздавались шаги, снаружи, в галерее, слышался скрип, шорох.
А потом резко и неожиданно, словно в предсмертной судороге, ударил колокол.
Глава 6
Это было предвестие. Поскольку с колокольного звона началось расследование одного из самых ошеломляющих и загадочных дел об убийстве, я буду очень тщательно подбирать выражения, не преувеличивая, не уводя читателя на ложный путь — по крайней мере, не дальше, чем мы сами по нему зашли, — чтобы предоставить ему замечательную возможность самому поломать голову над явно неразрешимой загадкой.
Замечу первым делом, что колокол звонил не громко. Даже сильная рука, дернув проволоку, не добилась бы четкого звука, ибо колокол сплошь был покрыт толстым слоем ржавчины и грязи. Он низко ухнул, дребезжа, затем послышался тихий скрип, потом другой удар — чуть громче шепота. Меня испугало лишь то, что в доме прозвучал внезапный сигнал тревоги. Я вскочил с легкой тошнотой в желудке и выбежал через дверь в галерею.
В лицо ударил свет, луч моего фонаря пересекся с фонариком Мастерса. Инспектор, очень бледный, стоял в дверях, выходивших во двор, и оглядывался на меня через плечо.
— Идите за мной, — прохрипел он, — и держитесь поближе… Стойте!
До нас донеслись громкие голоса, поспешный топот, на выходе из галереи замелькали зажженные свечи. Первым появился майор Фезертон с заметным брюшком и довольно диким взглядом, за ним Холлидей с Мэрион Латимер. Мимо них проталкивался Макдоннел, крепко держа под руку рыжеволосого Джозефа.
— Мне хотелось бы знать… — прохрипел майор.
— Назад! — приказал Мастерс. — Все стойте на месте и не шевелитесь, пока я не позволю. Нет, не знаю, в чем дело. Покарауль их, Берт. Пойдемте, — бросил он мне.
Мы спустились по трем ступенькам на скользкий двор, посвечивая вокруг. Дождь недавно кончился, кругом разлилось густое море грязи, которое кое-где волновалось, но дальше двор шел под небольшой уклон, и там, где мы стояли, луж почти не было.
— С этой стороны у каменного домика никаких следов, — буркнул Мастерс. — Посмотрите! Кроме того, я сам был возле него. Шагайте за мной след в след.
Бредя через двор, мы разглядывали нетронутую грязь.
— Эй вы, там! — крикнул инспектор. — Дартворт! Немедленно откройте дверь!
Ответа не последовало. Теперь огонь мерцал в оконцах гораздо слабее. Последние несколько футов до двери мы пробежали бегом. Дверь была низкая, но необычайно прочная, из толстых дубовых досок, обитых ржавым железом, с выломанным замком, запертая в данный момент на новый висячий замок.
— Я и забыл про чертов замок, — пропыхтел Мастерс, пытаясь сорвать его. Он толкнулся плечом в створку — безуспешно. — Берт! Эй, Берт! Раздобудь у кого-нибудь ключ от замка и неси сюда!… Пойдемте, сэр, к окнам. Вон туда идет проволока от колокола. Тут должен быть тот самый ящик или еще что-нибудь, куда влезал юный Латимер, когда тянул проволоку. Что?… Исчез, клянусь Богом! Посмотрим…
Мы бросились за угол домика, держась ближе к стене, и убедились в отсутствии следов перед нами. Окно размерами в квадратный фут, куда уходила проволока, находилось на высоте приблизительно в двенадцать футов. Низкие скаты крыши, выложенной толстой скругленной черепицей, не выходили за пределы стены.
— Туда не влезть, — проворчал Мастерс. Он был взволнован, тяжело дышал, от него исходила угроза. — Ящик, на котором стоял юный Латимер, должен был быть чертовски высоким, чтобы достать досюда. Может, вы меня подсадите? Я довольно тяжелый, но на одну секунду…
Удержать такой вес оказалось не так-то легко. Я уперся в каменную стену спиной, подставил руки со сплетенными пальцами. Под нагрузкой мои плечи чуть не выскочили из суставов, мы какое-то время, пыхтя, балансировали, потом Мастерсу удалось уцепиться за подоконник.
Кругом стояла тишина…
Держа в руках грязный ботинок инспектора, я неуверенно стоял у стены минут пять, как мне показалось. Вытягивая шею, я видел снизу лицо Мастерса в мерцающих отблесках огня в окне, отражавшихся в его вытаращенных глазах.
— Хватит, — слабо буркнул он.
Я со вздохом облегчения его опустил. Он неловко спрыгнул в грязь, ухватив меня за локоть, энергично вытер лицо рукавом и проговорил ровным, неторопливым, ворчливым тоном:
— Ну, все ясно, сэр. Кажется, я никогда в жизни не видывал столько крови.
— Вы хотите сказать… Дартворт…
— Правильно. Мертв. Лежит на полу. Заколотый насмерть. Рядом кинжал Луиса Плейга. Больше там никого нет. Я всю комнату видел.
— Слушайте, старина, — возразил я, — ведь никто не мог…
— Да, да, правильно. Никто не мог, — мрачно кивнул инспектор. — Вряд ли нам сейчас особенно пригодится ключ. Точно знаю — дверь заперта изнутри на щеколду, которую придерживает большой шпингалет… Говорю вам, фокус! Наверняка какой-нибудь фокус… Берт! Где ты там, черт побери?
Снова перекрестились лучи фонарей — Макдоннел, оскальзываясь, вывернул из-за угла. Сержант был совсем перепуган — я видел взгляд зеленоватых глаз, щурившихся на свету, нервно дергавшееся худое лицо. Его выражение ошеломляюще противоречило лихо сдвинутой набекрень промокшей шляпе, утратившей всякую форму.
— Вот, сэр, — выдавил он. — Ключ нашелся у младшего Латимера. Держите. Что-нибудь… — Макдоннел спрятал другую руку.
— Давай. Попробуем… Что это там у тебя, черт возьми?
Сержант заморгал, выпучил глаза, потом отвел взгляд:
— Э-э-э… Ничего, сэр. Карты… знаете, игральные карты. — Он стыдливо поднял руку, как бы признавая полную неуместность своего поведения в подобных обстоятельствах.
— Вы приказали в ваше отсутствие присматривать за медиумом, а он предложил сыграть в рамми.
[3]
— В рамми?…
