Книга Смерть в пяти коробках, страница 41. Автор книги Джон Диксон Карр

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Смерть в пяти коробках»

Cтраница 41

– Он совершенно прав! Смейся! Смейся во все горло! Тогда никто и слова не скажет про твой роман с потаскушкой из Чейни-Уок…

– Марша! – возмутился Блайстоун.

– Ну вот, опять! – поморщился Г. М. – Ты настаиваешь на своих священных правах главы семейного очага и в то же время готов его разрушить собственными руками. Чушь собачья! Твоя дочь уже совершеннолетняя. Вам ведь уже исполнился двадцать один год? Взять, к примеру, меня. У меня две дочери. Обе считают меня самым смешным созданием, какое когда-либо появлялось на свет, зато наши отношения на удивление безмятежны.

– Прекрати, Генри. Я только сказал…

– Послушайся моего совета, – не сдавался Г. М. – Сегодня же днем, когда встретишься с каким-нибудь приятелем, стащи у него бумажник, а потом верни. Он не бросится бежать от тебя, как от прокаженного. Когда люди дают фокуснику свой цилиндр или часы, они ведь не верят, что он на самом деле разобьет в цилиндр яйца или вдребезги разобьет их часы молотком. В противном случае после каждого представления за фокусником гналась бы толпа разъяренных зрителей!

– Наверное, я все же выпью глоточек, – заявил Блайстоун, обращаясь к Сандерсу.

Г. М. был неумолим.

– Нет, погоди! Садись и слушай. У тебя на уме пустяки, а мы расследуем убийство. За убийство полагается смертная казнь!

– Догадываюсь, – мрачно кивнул Блайстоун. Он понемногу приходил в себя, хотя взгляд его еще блуждал. Повинуясь жесту Г. М., он присел на краешек кровати.

– Видишь ли, сынок, на сей раз ты затесался в компанию настоящих преступников. И они не шутят. Убиты уже двое. Сознавайся, твоих рук дело?

– Боже правый, нет!

– Угу. У тебя есть атропин?

– Да, но я могу отчитаться за него, к счастью.

– Что ты делал вчера вечером между одиннадцатью и двенадцатью?

– Ходил гулять.

– Да. Тебе нужно было проветриться. Помнишь, где ты был?

– Не знаю, надеюсь.

– Куда ты ходил?

– В направлении Скотленд-Ярда.

– Почему?

– Я слышал, что туда увезли миссис Синклер! – не раздумывая, выпалил сэр Деннис, но тут же бросил беглый, хотя и суровый, взгляд на Маршу, которая стояла рядом с креслом Сандерса.

– От кого ты узнал?

– От… от жены. Да. Мы как раз обсуждали новость, когда к нам явился доктор Сандерс, выдававший себя за инспектора уголовного розыска…

– Ничего подобного! – запротестовал Сандерс. – Я ни за кого себя не выдавал. Я только сказал…

– Это никому не интересно! – рявкнул на него Г. М. и снова уставился своими маленькими глазками на Блайстоуна. – А твоя жена откуда узнала?

Блайстоун пришел в замешательство.

– Как от кого? Не знаю… Наверное, от горничной. Ее горничная знакома со служанкой миссис Синклер; вроде бы служанку миссис Синклер тоже забирали в Скотленд-Ярд, и та на радостях всем разболтала. Какая разница?

– Сынок, какая у твоей жены девичья фамилия?

– Послушай, – встревожился Блайстоун, – при чем здесь девичья фамилия моей жены? Ну ладно. Ее звали Барбара Гор-Ривз.

– Барбара? Не Джудит? Почему же ты всегда зовешь ее Джуди?

– Так уж повелось, а она меня Панч, – вздохнул Блайстоун, поправляя воротничок. – Мы… зовем так друг друга с первых лет нашего брака. Тогда я был молод, полон идей и считал, что лучше всех разбираюсь в вопросах воспитания детей.

– Денни, ты не врешь? Твою жену звали не Джудит Адамс?

Блайстоун нахмурился:

– Джудит Адамс! Нет, что ты. В конце концов, это легко проверить. Поезжай и спроси у нее самой. Только одно условие, Мерривейл. Веди себя тактично, понимаешь? У леди Блайстоун нервы немного не в порядке. Помнишь последний раз, когда ты у нас был? Ты жевал табак. Моя жена не понимает, откуда у тебя, носителя древнейшего титула, обладателя стольких ученых степеней, такие вульгарные привычки. Боюсь, ей также не по душе твоя манера выражаться. Женщинам подобные вещи недоступны, как, впрочем, иногда и мне. Так о чем мы говорили? Ах да. Девичья фамилия моей супруги. Я могу показать тебе ее паспорт, но…

Тут Марша с решительным видом подошла к Г. М. и открыла сумочку. Хотя Сандерсу и не видно было ее лица, он отчего-то заволновался.

Из сумочки она извлекла два сильно помятых листка бумаги, сплошь исписанных мелким почерком, и протянула их Г. М.

– Вот, – сказала она. – Читайте!

Г. М. подбросил комок в ладони.

– Ага! – воскликнул он. – Вот что вы стащили из кресла Фергюсона вчера ночью. Значит, сознаетесь?

– Пожалуйста, читайте!

Отмахнувшись от обвинений, как несущественных, девушка облегченно вздохнула. Видимо, исполнив свой долг, она избавилась и от всех печалей. Ее карие глаза сияли. Но Сандерс насторожился. По опыту он понял: Марша снова что-то задумала.

– Вы оказались правы, – заявила она. – Папа действительно спутался с настоящими преступниками. Бр-р-р! Но я так и думала. Как только я его увидела, я сразу поняла, что он самый мерзкий из всех.

– Кто самый мерзкий из всех? – отрывисто переспросил Блайстоун. – О ком ты?

Г. М. разгладил листки на коленях и погрузился в чтение. Комнату заливал солнечный свет. Марша впервые со времени своего прихода посмотрела Сандерсу в глаза и улыбнулась.

– Конец! – воскликнул Г. М. – Ах, чтоб его! В самом деле конец!

– Кому конец? Или чему?

– Убийце Хея, – зычно объявил Г. М.

Блайстоун беспокойно пошевелился. Он сидел с прямой спиной на краю кровати, его напряженный взгляд больше не блуждал по комнате.

– Он сообщил, кто убийца? – требовательно спросил Блайстоун.

– Нет, не сообщил. То есть сообщил, но не прямо. Видишь ли, Фергюсону не хватило времени. Письмо написано бисерным почерком и озаглавлено так: «Показания относительно убийства Феликса Хея, эсквайра, написанные Питером Синклером Фергюсоном, бакалавром естественных наук, кавалером Египетского ордена за заслуги». Такой уж Фергюсон был человек, – словно бы оправдываясь, пояснил Г. М. – Любил упоминать все свои звания и награды. По-моему, он слегка гордился собой, отсюда его напыщенный стиль. Его тень по-прежнему нависает над нами. От него никуда не скрыться. Читать?

– Читай, – потребовал Блайстоун, – и поскорее.

Г. М. был прав. Тень Фергюсона все еще нависала над всеми ними – ощутимая, как дерево за окном.


«Следуя примеру Феликса Хея, – прочитал Г. М., – я хочу предать гласности имя человека, убившего его, а также описать крайне изобретательный способ совершения преступления.

В противоположность Хею, я не предчувствую никакой опасности. Но, если в результате несчастного стечения обстоятельств со мной что-нибудь случится, считаю своим долгом сообщить полиции все, что мне известно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация