– Чтоб мне провалиться, если я помню!
– Могла ли она, например, незаметно вылезти в окно своей комнаты, сначала выключив свет, чтобы ее не было видно снаружи; могла ли она затем позвать мисс Стэнтон, постучать по стеклу, выстрелить и незаметно для вас проскользнуть обратно?
– Да… физически такое возможно.
– Дверь между ее комнатой и комнатой мисс Стэнтон была закрыта?
– Да.
– А теперь подумайте хорошенько, мистер Картрайт, и вспомните… Голос за окном не показался вам знакомым?
Голос Тилли.
Целых два дня Картрайт мучился, терзался и не находил себе места из-за того, что в том голосе слышались знакомые нотки; какие-то хрипловатые полутона; нечеткая речь, как будто рот говорившего был набит мелкими камешками; характерная хрипотца, какая бывает и у мужчин, и у женщин… Голос Тилли!
– И еще одна деталь. В вашем письме к сэру Генри вы говорите, – Гагерн пошевелил пальцами, – что мисс Стэнтон присылали анонимные письма. Каким образом письма попадали к ней?
– Их передавали лично в загородный клуб.
– Вот как! Очень интересно. Тилли Парсонс тоже живет в загородном клубе?
– Да, ее комната соседняя с… – Билл замолчал. Злость, недоверие, изумление затопили его одновременно, словно захлестнули волной; он заговорил быстро и бессвязно: – Нет, не верю!
– Почему? Потому что она вам нравится? – спросил Гагерн, цинично ухмыляясь. Глаза его смотрели куда-то внутрь себя. – Я открыл, что в жизни редко кому или чему можно доверять. Во всяком случае, я не утверждаю наверняка, что нападения – ее рук дело. Я убежден, что за всеми событиями стоит один и только один человек; а та женщина не могла отвечать за первую часть представления. Возможно, ее вовлекли в дело даже помимо ее воли. Я говорю только одно: за ней стоит последить. Какие будут распоряжения, сэр Генри?
Во время их переговоров Г.М. сонно жевал мундштук и иногда хмыкал.
– Послушайте, – с упрямым видом заявил он, – меня интересует пропавшая пленка и больше ничего. – Он выпрямился и заревел на них: – Неужели мне, по-вашему, нечего делать? Вы думаете, я могу сидеть и морочить себе голову вашими покушениями? Все, что мне нужно, – пленка! А теперь давайте-ка кое-что выясним. Вы утверждаете, что пленку украли одновременно с серной кислотой?
– Нет, я только говорю, что пропажу того и другого обнаружили одновременно.
– Угу. Кислоту хранили в студийном павильоне? Я имею в виду – до того, как ее украли.
– Да.
– Но пленки, насколько я понимаю, в павильоне не было?
– Нет, конечно нет. Она хранилась в так называемой Библиотеке – так мы называем большой склад возле монтажных и проявочных студий в западном крыле главного корпуса.
– А когда точно ты узнал об исчезновении пленки?
– Примерно без четверти пять пополудни. Роджер Бейкер позвонил из Библиотеки в студийный павильон и все мне рассказал. Я пошел прямо туда; вот почему никто меня не видел. Оказалось, что пленка и правда пропала. Я вернулся в павильон около пяти минут шестого. Том Хаккетт стоял у двери и обыскивал всех выходящих на предмет обнаружения следов кислоты. Я направился прямо к телефону и позвонил вам; мы еще разговаривали, когда в десять минут шестого я услышал звон разбиваемого стекла – тогда злоумышленник плеснул кислотой в трубу. Я не сразу сказал Хаккетту о пропаже пленки – сообщил ему позже. Он и так очень расстроился.
– Кто может входить в Библиотеку?
– Кто угодно. Мы делим ее с «Рэдиант Пикчерз» и «С.А.Г.».
Г.М. с любопытством оглядел своего агента.
– Не правда ли, сынок, в нашей части света довольно небрежно обращаются с важными вещами?
– К сожалению, да, мы такие.
– Ладно, – кивнул Г.М. – Мне осталось сказать вам только одно. Держитесь вместе и разыщите мне пропавшую пленку. На остальное мне плевать с высокой башни. А сейчас – проваливайте, дайте мне заняться делом. Вот только… – Его широкое лицо разгладилось. Маленький, острый глаз, чье выражение приводило в замешательство, устремился на Билла Картрайта. – Голос-то был ее, сынок? – ласково спросил он.
– Чей голос?
– Тилли Парсонс. Ее ли был голос за окном, когда кто-то выстрелил в девчонку в упор?
– Не знаю, – отрывисто ответил Билл. – Боюсь, что да… – Помолчав, он повернулся к Гагерну. – Моника сейчас внизу, – сказал он. – Предлагаю нам всем выпить, а потом вплотную заняться делом. Я не верю, что Тилли – именно Тилли! – замышляет что-то недоброе. Но если да… Монику необходимо предупредить об опасности.
– К вашим услугам, – ответил Гагерн.
Капитан Блейк проводил их к выходу. Последнее, что они увидели до того, как закрылась дверь, был Г.М., бесстрастный, как толстый языческий божок, пребывающий в плохом настроении. Он угрюмо нависал над столом; обоим показалось, что Г.М. говорит не все, что знает. Их вывели из Военного министерства через другой выход, не там, где Билл с Моникой входили, они оказались на улице, параллельной Хорсгардз-авеню; поэтому им пришлось обойти целый квартал, чтобы снова очутиться у главного входа. Биг-Бен только что пробил половину пятого – важная деталь, значение которой прояснится впоследствии.
Моники в приемной не было.
Они начали искать ее, протискиваясь сквозь толпу посетителей. Наконец, над ними сжалился один из курьеров.
– Ищете молодую леди, сэр? – обратился он к Биллу. – Она ушла. Вышла отсюда почти сразу, как вы поднялись наверх.
3
Наверху, в маленьком кабинете, окна которого выходили на внутренний двор, сгустились сумерки. Сэр Генри Мерривейл по-прежнему сидел за столом и смотрел на дверь. Он слегка морщил нос, как будто ему подали на завтрак несвежее яйцо.
Вернувшийся капитан Блейк сел на край стола и посмотрел на него.
– Г.М., в чем дело? – спросил он.
– А?
– Я спрашиваю, – чуть погромче повторил капитан, – в чем дело?
– Да я просто сидел и думал. – Г.М. блуждал взглядом по комнате, выглянул в окно, посмотрел на двор, пробежал глазами по ровным рядам окон. – Знаешь, Кен… я больше не намерен зря просиживать здесь штаны.
– Чушь! – резко возразил его собеседник.
– Нет, не чушь. Сейчас идет война, а война – дело молодых, Кен. Тебе известно, что мне скоро семьдесят?
– Подумаешь!
– Нет, Кен, на сей раз я не валяю дурака. И то удивляюсь, что так долго засиделся. Через неделю или около того меня отправят в отставку. А что потом? Я тебе скажу. Можешь быть уверен: наши шакалы собираются запихнуть меня в палату лордов…
Кен Блейк перебил его:
– Послушайте, Г.М., не вижу причин для такого отчаяния. Мастерс говорит, вы уже давно боитесь, что вас предательским образом запихнут в палату лордов. Но чего бояться? В конце концов, вас же никто не заставляет. Даже если вам предложат звание пэра, вы ведь всегда можете вежливо отказаться, разве не так?
