— Но как же, Малькольм!.. — запротестовала Кейт.
— В Европу я отплываю только к следующей субботе. Если вы настаиваете, если настаивает Дэйв, я останусь до вечера вторника или утра среды. Я гордился своим поведением только один раз в жизни, но и тогда потерпел неудачу. Пусть это послужит мне предупреждением на будущее.
— Может, вы и не потерпите неудачу, — предположил дядя Джил, вставая и кладя конверт обратно в карман, — поскольку, скорее всего, даже не сможете осознать, чем вам стоит больше всего гордиться. Сэр и мадам, моя благодарность вам обоим. Поскольку у меня нет больше вопросов, которые могли бы вас обеспокоить в такое время…
Несколько минут спустя, когда дядя Джил и Джефф сели в машину, Джефф огорченно спросил:
— Вы почти ничего не узнали, верно?
— Наоборот, я выяснил много ценного. У этого человека нет представления, где искать золото коммодора, у него вообще нет идей!
— А вы думали, что он их имел?
— Существовала возможность для предположения. Я должен был провести кое-какую проверку, что я и сделал. Как только я услышал звон истины в его голосе, я понял, в каком направлении нам искать.
— Потерянный клад?
— Ответ на вопрос, о котором все забыли.
— И куда же мы теперь едем?
— Думаю, что заглянем в мой клуб. Мы оба пропустили ленч, и уже слишком поздно, чтобы надеяться на него. Но в клубе даже в воскресенье нас снабдят сандвичами.
Клуб дяди Джила «Блекстоун» для публики, имеющей отношение к праву, так долго носил прозвище «Ранглер», что все считали, будто это имя было дано ему при крещении. Расположенный в самом центре города, на углу Гравьер-стрит и Сент-Чарльз-авеню, он имел три этажа с выступами высоких двойных окон.
Не успел Джилберт Бетьюн поставить машину на парковку к северу от здания, как налетел и умчался очередной порыв ветра с дождем. Когда Джефф вместе с дядей вошел в полутемный холл, в который спускалась лестница из задней части клуба, ему показалось, что за ними в парадную дверь вошла какая-то смутно знакомая фигура.
В верхней гостиной, большой уютной комнате с глубокими кожаными креслами и диванами, высокие окна которой выходили на Гравьер-стрит, дядя Джил предложил племяннику занять одно из кресел. Они еще сами не успели расположиться, как в комнате возникла та самая знакомая фигура: плотный, дородный мужчина с заметным излишком веса, с багровым лицом, говорящим об экспансивности натуры; в пятницу вечером Пенни сказала, что его зовут Билли Вобан.
— О, мистер окружной прокурор! — воскликнул Вобан.
Дядя Джил познакомил его с Джеффом, которому тут же представилась возможность испытать на себе обаяние нового гостя.
— Очень приятно! — сообщил Билли Вобан, от всей души сжимая руку Джеффа. — И если вы удивляетесь, что простой сельский бизнесмен делает в юридическом клубе, то сообщаю вам, что я тоже юрист. Экзамен на вступление в гильдию сдал давным-давно, да и то лишь потому, что семья толкала меня к работе, которой когда-то занимался мой дядя. Так что хорошего или плохого хотите сообщить, мистер окружной прокурор?
— Я хочу заказать сандвичи и что-нибудь выпить, если это возможно тут получить. Присоединишься к нам, Билли?
— Спасибо, но не могу. Должен заехать за женой в «Уэнтуорт», что за Ривер-роуд… Да, вот что! Что это за ужасная история с Сереной Хобарт? Это правда, что она выпала из окна спальни?
— По крайней мере, это пока так выглядит. — Дядя Джил потянулся за сигарой. — Но у тебя же никогда не было конфликтов с Хобартами?
— С чего бы мне конфликтовать с ними? Семья ни в чем не виновата, если дядя Тэд оступился и сломал себе шею. Правда, не могу сказать, что был близко знаком с кем-то из них, но сыграл не одну партию в пул с Харальдом, случалось и выпивать с ним. И еще одна смешная вещь, Джил. Кто-то упорно распространяет слухи, что это я хотел купить Делис-Холл.
— Значит, это всего лишь слухи?
— Хуже, чем слухи, это несусветная ложь, — от всего сердца выпалил дородный мужчина. — У нас самих есть сельское поместье, да и городской дом рядом с Эспланадой. Что нам было бы делать с этим привезенным английским музеем, да еще в таком виде, словно туда в любую минуту может заглянуть королева Елизавета или сэр Фрэнсис Дрейк?..
— А возможный покупатель по фамилии Мерриман…
— Вот уж не знаю, кто распространяет это сообщение. Меня это не волнует! Но я должен бежать, чтобы встретить Паулину… Два вечера подряд, сначала в пятницу, а потом в субботу, дома мне устроили такую головомойку, что я еле жив остался. В первый раз из-за ночного клуба, хотя признаю, что я там несколько разбушевался. А потом мы были на светском обеде в «Уэнтуорте». Проблема возникла тихо и незаметно; по-настоящему она давала о себе знать, лишь когда мы возвращались домой, и я был уже совершенно трезв. Но…
— Сколько было времени, когда вы возвращались домой? Случайно, не помните?
— Где-то около полуночи. Да, точно! — Вобан с силой выдохнул, словно избавляясь от всех проблем. — Вы никогда не были женаты? Считайте, что родились под счастливой звездой! А пока я прощаюсь. Было приятно познакомиться с вами, Джефф! И держитесь подальше от брачных уз!
Когда этот несостоявшийся юрист исчез, как всегда полный самоуверенности, Джилберт Бетьюн позвонил в колокольчик, вызывая официанта.
— Этот небольшой разговор, — отметил он, — по крайней мере, снабдил нас дополнительной информацией и позволил сделать еще одно предположение. Что ты думаешь об этом Честном Билли?
— Могу сказать, что я извлек из информации и предположений.
— Да?
— Вроде бы нет никаких оснований, — ответил Джефф, — связывать Вобана или его жену с тем, что случилось с Сереной. Но если они до полуночи оставались в доме своих приятелей, что нетрудно установить, это дает нам очередное полное и неопровержимое алиби на двоих.
— Скорее всего, мы о нем даже не думали, — сказал дядя Джил.
По его просьбе им принесли сандвичи с курятиной, картофельный салат и холодный лагер, у которого был вкус настоящего пльзенского. Затем, насытившись, они оба закурили. В гостиной начали сгущаться вечерние тени. Джилберт Бетьюн, словно подобие Шерлока Холмса от юстиции, внимательно изучал кончик своей сигары.
— Может, немного поговорим об этом деле? — предложил он. — Имеет смысл повторить, что большинство фактов доступны обозрению. Один из них, может, и не столь уж важный сам по себе, упоминался куда чаще, чем остальные. И, тем не менее, похоже, никто не обратил внимания, что он может значить.
— Какой-то ключ к тайне пропавшего золота?
— Этот факт, Джефф, не имеет никакого отношения к пропавшему золоту.
— Никакого отношения?..
— Вот подумай! — понизив голос, потребовал дядя Джил. — Общепризнано, что золото коммодора — факт несомненной важности. Но для раскрытия всей тайны это лишь частично важно. Если я сейчас выдам местонахождение золота, что, как мне кажется, я могу сделать, мы не подойдем к выяснению того, кто убил Серену Хобарт и как убийца приблизился к ней.
