— Мистер Батлер, дорогая моя, — сообщил упомянутый джентльмен, вовсю используя дублинский акцент. — Позовите ее к телефону и не болтайте чепуху.
На другом конце провода послышалось нечто вроде возни.
— Патрик! — Голос Люсии был нежным и виноватым. — Я как раз собиралась позвонить вам и извиниться за то, что была такой неблагодарной вчера вечером.
— Не стоит извиняться. Вы были расстроены.
— Если бы я могла загладить это…
Сердце Батлера громко пело.
— Можете, — заверил он ее. — Сходите сегодня со мной на ленч.
Последовало молчание, сменившееся возобновлением звуков возни и бормотанием на заднем плане.
— Но я не могу! — Однако ее тон подразумевал: «Пожалуйста, настаивайте!»
— Почему?
— Ну… ведь Дик только что умер…
— Вы ненавидели эту свинью, и отлично это знаете. По этому случаю наденьте ваше лучшее платье. Встретимся в вестибюле «Клариджа», возле входа в маленький ресторанчик под лестницей, в половине первого.
Он живо представил себе Люсию, услышав тоскующие нотки в ее голосе.
— Может быть, я приду, — согласилась она.
— Прекрасно! И еще одно. — Его глаза блеснули. — Вчера вечером вы рассказали о фирме частных детективов, в которую вы обращались. Один из их людей, который наблюдал за вашим мужем, был избит кем-то, использовавшим кастет. Ваш муж избил этого человека?
— Господи, конечно нет! Такое… не похоже на Дика.
— Так я и думал. Он бы поручил кому-то другому грязную работу. Возможно, мне удастся что-нибудь разузнать в этой фирме. Не дадите мне ее название и адрес?
Голос Люсии звучал неуверенно.
— Адреса я не помню — где-то на Шафтсбери-авеню, а называется она просто «Смит-Смит. Конфиденциальность гарантирована». Вы можете отыскать эту фирму в телефонном справочнике. Но зачем она вам нужна?
— Я просто обдумывал линию расследования. Итак, в «Кларидже» в половине первого?
— В «Кларидже» в половине первого, — повторила Люсия.
Положив трубку, Батлер был готов плясать от радости. Если он этого не сделал, то только потому, что был верен традициям — хотя бы внешне — с тех пор, как стал адвокатом. Но он ел мерзкие сосиски и тосты с маслом, запивая их чаем, со всеми признаками удовольствия. Миссис Пастернак, наблюдавшая за ним сквозь открытую дверь, решила, что по окончании завтрака наступил благоприятный момент.
— Прошу прощения, сэр, — заговорила она, скользнув в столовую. — Я взяла на себя смелость просить молодую леди подождать в библиотеке.
— Попросили кого?
— Молодую леди, сэр, — ответила миссис Пастернак, слегка подчеркнув последнее слово.
Миссис Пастернак отнюдь не была моралисткой. Но женщины, которых она именовала «особами», в этот час утра имели обыкновение скорее покидать дом мистера Батлера, чем являться туда.
— Кто она?
— Некая мисс Джойс Эллис, сэр.
Проклятье! Отшвырнув салфетку, Батлер поднялся, как сердитый школьник. Неужели он никогда не отделается от этой чертовой девицы? Хотя по-своему она была привлекательна. Он с удивлением вспомнил, что Джойс снилась ему прошлой ночью. Возможно, она пришла извиниться за свое поведение в кафе.
— Я повидаю ее, — сказал он миссис Пастернак.
По другую сторону коридора находилась маленькая библиотека, чьи полки содержали почти такую же большую коллекцию книг о преступлениях, как библиотека доктора Гидеона Фелла. Белый туман за окнами делал тусклыми корешки книг и каминные инструменты, погружая в глухую тень кожаные кресла.
Джойс, сидящая за маленьким столиком и рассеянно листающая «Процесс Аделаиды Бартлетт»,
[17]
поднялась при виде Батлера.
— Простите, что беспокою вас, — извинилась она. — Я знаю, что это выглядит навязчивостью.
— Навязчивостью? — воскликнул Батлер. — Как вы можете… — Взгляд Джойс заставил его умолкнуть.
«Меня не заботит, что вы мне скажете или даже сделаете, — говорил этот взгляд так же ясно, как могли бы произнести уста. — Но, ради бога, прекратите изображать этот нелепый акцент!»
Патрик Батлер так разозлился на самого себя, что это его удивило. Возможно, он снова притворялся, но волна гнева причинила боль. Он придвинул стул ближе к девушке и сел.
— По-вашему, я осел?
— Нет! — Глаза Джойс потеплели. — Это одна из черт, которая делает вас таким оригинальным… словом, самим собой.
— Ладно, к дьяволу все это!
— Я пришла к вам, — продолжала Джойс, — так как знаю, чем вы занимаетесь, и думаю, что могу вам помочь.
Батлер выпрямился — его позерства как не бывало.
— Вы знаете, чем я занимаюсь?
— Да. Вечерние газеты сообщили об отравлении мистера Реншо.
— Но даже если так…
Джойс положила на стол «Процесс Аделаиды Бартлетт».
— Мистер Денем приезжал в тюрьму Холлоуэй. Он знал, что я должна была вернуться туда за несколькими мелочами, которые оставила в своей камере, и думал, что я могла сообщить надзирательнице или еще кому-нибудь, куда я отправлюсь.
— Но когда старина Чарли успел это сделать? Он был со мной до обеденного времени!
— После того как вы расстались. У старшей надзирательницы есть сестра, которая содержит меблированные комнаты в Блумсбери. Она рекомендовала меня ей по телефону, и мистер Денем нашел меня там. — Джойс поколебалась. — Он…
— Что не так со стариной Чарли?
— Ничего, — поспешно заверила девушка. — Он просто поговорил со мной — люди часто со мной разговаривают. — Она скривила хорошенькие губки. — Как бы то ни было, я знаю, что вы собираетесь защищать миссис Реншо, и, мне кажется, могу помочь вам.
— Как?
Джойс склонилась вперед. На ней все еще были вчерашние неуклюже скроенный костюм и желтый джемпер, хотя пальто отсутствовало. Но она сходила к парикмахеру, и от нее больше не исходил аптечный запах тюремного мыла.
— Вы хотите знать мотивы этих убийств? — Джойс тряхнула черными волосами.
— Естественно!
— Я почти два года прожила в доме миссис Тейлор. Мне она нравилась — думаю, другим тоже. Но люди вроде меня никогда не замечают мелочей. А потом, внезапно… — Девушка оборвала фразу. — Понимаете, мистер Батлер, вы не слишком наблюдательны.
Не только очередной приступ головной боли вынудил Батлера стиснуть подлокотники стула.
— Кроме того, — добавила Джойс, — вы слишком… здоровый. Вот почему…
