– Нет. Тайно.
– Но зачем, зачем тебе возвращаться? Зачем?! Из-за записки Хопвита?
– Не только. Возможно, его записка очень важна. Но я уже решил – еще до того, как прочитал ее, – что должен обыскать спальню, в которой была убита Молли, причем обыскать ее сегодня.
– И все же – зачем?!
– Потому что так, милая, я могу полностью доказать свою невиновность и освободить нас обоих. Неужели для тебя это ничего не значит, Дженни?
– Нет! Нет! Нет! Ведь там тебя могут схватить! Пусти меня!
Она попыталась вырваться. Когда ей это не удалось, она зарылась лицом в пыльную бархатную портьеру и разрыдалась. Она плакала, разрывая себе душу, в пустом зале старушки «Друри».
– Тебе нельзя туда! Я тебя не пущу! Боже, я больше этого не вынесу!
Она уклонялась от него, ей не хотелось, чтобы ее трогали. Вдруг она почувствовала, как он щекочет ей шею.
– Что ж, – бодро заявил Филип, – тогда я не поеду! К чему плакать?
– Что?!
– Раз ты не хочешь, значит, конец делу, – улыбнулся Филип. – А сейчас сядь, дорогая, и смотри, как играют актеры. Съезжу как-нибудь в другой раз.
Мертвая тишина.
Дженнифер не шелохнулась. Красный занавес взметнулся, подняв ветер в огромной позолоченной арке просцениума. На сцене спорили два голоса. Прошло десять секунд, прежде чем Дженнифер выпрямилась, поискала ридикюль и нашла его.
Не глядя на Филипа, она промокнула глаза платком и очень осторожно присыпала следы слез рисовой пудрой. Потом круто повернулась к нему.
– Милый, – с жаром произнесла она, – если я когда-нибудь еще окажусь такой ужасной идиоткой, прошу тебя, выпори меня, как я того заслуживаю! Да, поезжай! Конечно, ты должен ехать в поместье «Пристань». Езжай, и пусть они все катятся к черту!
Улыбка исчезла с лица Филипа.
Склонившись вперед, он нежно поцеловал ее в губы. На сцене же рука об руку двигались миссис Сара Сиддонс и мистер Джон Филип Кембл.
Спотыкаясь и дребезжа посудой и бутылками, из темноты появился мистер Ричард Бринсли Шеридан. Поднос, уставленный снедью, он поставил на свободное кресло. Когда он выпрямился, Филип готов был поклясться, что мистер Шеридан совершенно трезв.
– Гленарвон, – заявил драматург, – терпеть не могу приносить дурные вести, но…
– Что такое?
– Нам нужно подумать и, ей-богу, изобрести другой план! Двоих моих голубков, Салли Далримпл и Тома Трогмортона, заметили военные! Через десять минут ищейки с Боу-стрит узнают, что оба вы здесь!
Глава 13. «Один во сне захохотал, другой вскричал: «Убийство!»
Дженнифер бросила лишь беглый взгляд на сцену, когда Сара Сиддонс проплыла к ложе и присела, кланяясь тем, кого она не могла видеть.
Она была еще стройна. Однако ее фигура в простом белом платье сейчас, когда Сара приближалась к тридцати, начинала полнеть. Огни рампы смягчали резкость ее черт; черные, как у брата, глаза смотрели томно и нежно. В светлом парике она казалась наивной девушкой. Когда она присела, локоны рассыпались по плечам.
Ее голос был дивным – певучим и мелодичным, хотя и без той силы, которую она приобрела позже.
– С вашего высочайшего позволения, милорд, миледи, – сказала великая актриса, – мы с братом прочтем немного более той дюжины строк, какие мы намеревались прочесть. Прошу вас, посмотрите небольшую сцену из великой трагедии.
И это все, что удалось увидеть и услышать Дженнифер, потому что ее внимание тут же отвлек мистер Шеридан. Ей пришлось повернуться к нему.
– Черт бы побрал девчонку Далримпл, – мрачно заявил Шеридан, усаживаясь у уставленного едой подноса. – Должен признать, она чертовски хорошенькая. Но больше ей не играть духа, клянусь, пока я жив!
Несмотря на возбуждение, Филип не смог сдержаться.
– Духа? – вежливо переспросил он. – Значит, молодую леди так заботит ее духовное состояние?
– Милорд! – Мистер Шеридан укоризненно покачал головой. – Вы прекрасно знаете: сейчас все сходят с ума по ужасным историям. Вы не заработаете и полпенни на пьесе, которая не называется «Проклятый замок» и в которой по сцене не бегают привидения! Духи! – добавил он, становясь все красноречивее. – От них больше хлопот, чем пользы. Их нужно выпускать на сцену через верхний люк в прозрачных газовых одеяниях – всем известно, что привидения одеваются именно так. А эта девчонка Далримпл, милорд, должно быть, ужасно перепугалась, потому что ее платье застряло в шестеренке. И она вылетела полуобнаженная, черт меня побери, в тот момент, когда бедный умирающий отец толковал о своей беспорочной жизни!
– Филип! Мистер Шеридан! – сказала Дженнифер таким придушенным шепотом, что они осеклись. – Вы говорите, ищейкам известно, что мы здесь. Как это случилось?
Мистер Шеридан вытянул руку:
– Миледи, но я ведь вам рассказываю! Проклятая девчонка Далримпл…
– Что она сделала?
– Она со своим парнем сбежала удачно, ничего не скажешь. Я велел им засесть в одной таверне на Флит-стрит и напиться. Напиться! – сердито отчеканил мистер Шеридан, рассеянно хватая квадратную зеленую бутылку джина с подноса и делая большой глоток.
– Чудовищно! – сказал Филип. – И что же?
– Они сняли капюшоны. Все видели их лица. Надеюсь, вам ясен план ваших врагов?
– Не совсем.
– Взвод гвардейцев под командованием некоего вига должен был следить с крыши за всеми вашими передвижениями. Как только ваши двойники спустились на землю, гвардейцы, позабыв о предрассудках, позвали ищеек. Те подошли вплотную, намереваясь арестовать вас или застрелить наповал. Опасное положение, милорд. Глоточек джина?
В прежнее время Филип ужаснулся бы привычке пить по любому поводу, особенно до завтрака. Но сейчас он послушно сделал глоток прямо из бутылки.
– Откуда вы все узнали, мистер Шеридан?
– Я же был в «Льве и ягненке». Там все только об этом и говорят!
– «Лев и ягненок»! – повторил Филип. – Уобурн-стрит. Да! Теперь я вспомнил, почему название мне знакомо. А ты помнишь, Дженни?
– Милый, ты должен, непременно должен что-то сделать!
– И сделаю. Послушайте, мистер Шеридан! Вчера ночью, после того как я уложил Бристольского Молота, ко мне подкатился толстячок, который так и лучился доброжелательством и любезностью. Он предложил в случае неприятностей обращаться к нему за помощью. Он уверял меня в своем знатном происхождении и назвался Сэмюэлем Хорде-ром, эсквайром.
Длинное лицо мистера Шеридана позеленело – впрочем, возможно, так казалось из-за зеленого стекла бутылки.
– Сэм Хордер? – переспросил он.
– Да, кажется, так его зовут.
