Да, черные тучи не рассеивались! Майлз подумал, что теперь они нависли и над Стивом и продолжают тяжело давить на всех обитателей Грейвуда. Он все еще отметал, яростно отметал всякое подозрение в отношении Фэй Сетон. Но что, однако, хотел сказать доктор Фелл, намекая на злого духа? Господи, спаси и помилуй нас! Но может быть, в его словах крылся некий особый смысл? Обернувшись, Майлз встретился с твердым взглядом доктора Фелла.
— Вы размышляете над тем, — спросил доктор Фелл, — чего я добиваюсь от Фэй Сетон? Я отвечу вам просто. Чтобы она сказала правду.
— Правду? О чем?
— Правду, — пробурчал доктор Фелл, — об убийстве Говарда Брука и о ночном призраке. Она, ради спасения своей души, не сможет, не осмелится увильнуть от ответа. Я думаю, все объяснится через несколько минут.
В тишине послышался скрип ступеней: кто-то поднимался вверх по лестнице в холл. Когда Майлз увидел фигуру доктора Лоуренса Гарвича и услышал его шаркающие шаги, сердце сжалось от дурного предчувствия.
Казалось, прошла целая вечность, пока врач наконец подошел к ним.
— Я решил подняться и сообщить вам, что мисс Сетон уехала.
Клюка доктора Фелла с грохотом упала на пол.
— Уехала? — громко рявкнул он, как если бы в очередной раз прочищал горло.
— Она… вот! Оставила это мистеру Хеммонду, — сказал Гарвич и торопливо добавил: — То есть я полагаю, что она уехала, потому что я обнаружил вот это, — он протянул запечатанный конверт, — на подушке в ее комнате.
Майлз взял адресованный ему конверт, надписанный четким острым почерком, повертел его не без робости в руках, но когда, сжав зубы, разорвал конверт и прочитал записку, немного успокоился.
Уважаемый мистер Хеммонд!
Прошу прощения за отлучку, но мне необходимо сегодня быть в Лондоне по неотложному делу. Теперь я думаю, что правильно сделала, сохранив за собой комнату в городе. И портфель может еще пригодиться, не правда ли? Не беспокойтесь. Я вернусь поздно вечером.
Искренне Ваша Фэй Сетон.
В переменчивом небе, в непостоянном британском небе, которое с утра было совсем чистым, стали собираться облака. Подойдя к окну, Майлз прочитал письмо вслух. В этот раз он обратил внимание на слово «портфель».
— Господи Боже! — проговорил доктор Фелл горестно, как человек, который слышит известие о трагедии или катастрофе. — Я должен был это предвидеть. Должен был предугадать! Должен был предугадать!..
— Но ничего страшного не случилось, — сказал Майлз. — Фэй пишет, что вернется к ночи.
— A-а! Да! — Доктор Фелл заметно разволновался. — Если бы знать, в котором часу она отсюда ушла! Если бы знать!..
— Не имею понятия, — быстро ответил Гарвич. — Не видел!
— Но должен же был кто-то видеть, как она уходила! — Голос доктора Фелла гремел едва ли не на весь дом. — Такая заметная молодая мисс?! Высокая рыжеволосая…
Дверь спальни Марион открылась, и мисс Петерс высунула голову, недовольная поднятым шумом, но, увидев доктора Гарвича, заметила с некоторым удивлением:
— И вы здесь, доктор? Я не знала. — Затем, поколебавшись, добавила, движимая человеческим любопытством: — Простите, но если вы интересуетесь женщиной, которую описали…
Грузный доктор Фелл повернулся к ней с живостью флюгера:
— Да?
— Думаю, я ее видела, — сообщила сиделка.
— Когда? — проревел доктор Фелл.
Сиделка отступила на шаг.
— Где?
— Примерно три четверти часа назад, когда я ехала сюда на велосипеде. Она как раз садилась в автобус на шоссе.
— В автобус? — переспросил доктор Фелл. — Она отправилась к железнодорожной станции Саутгемптон-Центральная! A-а! К какому поезду на Лондон успеет этот автобус?
— Вероятнее всего, к поезду в час тридцать, — отозвался Гарвич. — Без всякой спешки.
— В час тридцать? — переспросил Майлз. — Но я тоже хотел ехать этим поездом! Думал доехать автобусом, который доставит меня…
— Вы хотите сказать, доставил бы, — поправил его с кривой усмешкой доктор Гарвич. — Вы уже не успеете на этот поезд ни на автобусе, ни на автомобиле, если, конечно, за рулем не окажется великий гонщик сэр Малколм Кэмпбелл.
[11]
Сейчас десять минут второго.
— Послушайте… — сказал доктор Фелл. Его бас звучал глухо, тяжелая рука опустилась на плечо Майлза. — Вы должны успеть на поезд в час тридцать.
— Но это невозможно! Тут есть человек, сдающий напрокат автомобили до станции, Стив часто у него брал машину, но пока он приедет, время уйдет. Бесполезно!
— Вы забыли, — сказал доктор Фелл, — что автомобиль, взятый Риго у своего приятеля, стоит на дороге у моста. — Взгляд Фелла был холоден и суров. — Послушайте, — продолжал он, — догнать Фэй Сетон — это вопрос жизни или смерти. Именно так. Можете вы успеть на этот поезд?
— Черт возьми, постараюсь! Если ехать со скоростью сто километров… Но предположим, я не успею?
— Не знаю! — простонал доктор Фелл, стукнув себя кулаком по виску. — Она пишет о «комнате в городе». Туда она и пойдет… да, конечно. Есть у вас ее лондонский адрес?
— Нет. Она пришла ко мне прямо из агентства.
— В таком случае, — сказал доктор Фелл, — вы непременно должны успеть на поезд. Пойдемте, я кое-что вам объясню по пути. Предупреждаю, произойдет нечто ужасное, если эта женщина сможет исполнить задуманное. Речь в самом деле идет о жизни и смерти. Вы должны успеть на поезд!
Глава XIV
Послышался пронзительный свисток кондуктора, и с лязгом захлопнулись последние открытые двери. Лондонский поезд мягко тронулся и стал набирать скорость вдоль платформы Саутгемптон-Центральная.
— Прошу тебя, не надо! — умоляюще проговорил Стивен Куртис.
— Держу пари… — сквозь зубы процедил Майлз. — Отведи машину домой! Я сумею…
— Не прыгай на ходу! — вопил Стивен. — Не прыгай! Не надо!
Его голос остался позади. Майлз бежал рядом с купе первого класса вагона для курящих. Обогнув попавшуюся на дороге тележку с чемоданами, он ухватился за ручку проплывавшей мимо него двери. Вагон был слева, прыгать было очень неудобно.
Резким толчком Майлз открыл дверь и метнулся внутрь, извернувшись непостижимым для себя образом; в пояснице стрельнуло, но он все-таки оказался в купе и захлопнул за собой дверь. Акробатический трюк вызвал легкое головокружение, но это от прежней болезни, а главное — он едет тем же поездом, что и Фэй Сетон. Майлз стоял у открытого окна, с трудом переводя дыхание и еще ничего не соображая, лишь слыша, как постукивают колеса.
