– Не будь банальным. Мне жаль Артауда, но что
поделаешь? Назовем это… взаиморасчетами. В конце концов, я дважды пытался тебя
прикончить. Эмгыр торопил, поэтому пришлось напустить на тебя убийц. Всякий раз
я делал это с искренним нежеланием. Я, понимаешь ли, не теряю надежды, что
когда-нибудь нас изобразят на одном полотне.
– Отбрось надежду, Вильгефорц.
– Убери меч. Войдем вместе в Тор Лара. Успокоим Дитя
Старшей Крови, которая где-то там, наверно, умирает от страха. И уйдем отсюда.
Вместе. Ты будешь рядом с ней. Увидишь, как исполняется ее Предназначение. А
император? Ну что ж, император получит то, что хотел. Ведь я забыл тебе сказать,
что хотя Кодрингер и Фэнн мертвы, но их дела и идеи по-прежнему живы и
чувствуют себя неплохо.
– Врешь. Уходи. Пока я не наплевал тебе в рожу.
– Поверь, у меня действительно нет желания убивать
тебя. Я вообще убиваю неохотно.
– Правда? А Лидия ван Бредевоорт?
– Не произноси этого имени, ведьмак, – поморщился
чародей.
Геральт крепче сжал рукоять меча, насмешливо улыбнулся.
– Почему Лидия должна была умереть, Вильгефорц? Почему
ты приказал ей умереть? Чтобы отвести внимание от себя, верно? Выгадать время,
чтобы иммунизироваться на двимерит и послать телепатический сигнал Риенсу?
Бедная художница Лидия с изуродованным лицом. Все знали, что она – ничего не
значащая особа. Все. Кроме нее.
– Молчи.
– Ты убил Лидию, чародей. Воспользовался ею. А теперь
хочешь воспользоваться Цириллой? С моей помощью? Нет. Ты не войдешь в Тор Лара.
Чародей отступил на шаг. Геральт напружинился, ожидая прыжка
и удара. Но Вильгефорц не сделал ни того, ни другого. Он просто отвел руку
немного в сторону, и Геральт тут же увидел, как в руке буквально из ничего
материализовалась толстая шестифутовая палка.
– Знаю, – сказал магик, – что мешает тебе
разумно оценить положение. Знаю, что усложняет и затрудняет тебе правильное
видение будущего. Твое невежество, Геральт. Я отучу тебя от невежества. Отучу
при помощи этой вот волшебной палочки.
Ведьмак прищурился, немного приподнял клинок.
– Дрожу от нетерпения.
Спустя несколько недель, уже исцеленный стараниями дриад и
водой Брокилона, Геральт пытался сообразить, какую ошибку совершил во время боя.
И пришел к выводу, что во время боя он не совершил никакой. Единственную ошибку
он совершил перед боем. Следовало бежать еще до того, как бой начался.
Чародей был скор, палка так и вертелась в его руках. Тем
большим было изумление Геральта, когда во время защиты меч и палка,
столкнувшись, звякнули металлом. Но на долгое удивление времени не было.
Вильгефорц напал, ведьмаку приходилось извиваться в вольтах и пируэтах. Он
боялся парировать мечом. Чертова палка была железной, к тому же магической.
Четырежды он оказывался в позиции, пригодной для
контрнападения и удара. Четырежды ударял. В висок, в шею, под мышку, в пах.
Каждый удар мог быть смертельным. И каждый был парирован.
Ни один человек не сумел бы парировать такие выпады. Геральт
понемногу начал понимать. Но было уже поздно.
Удара, которым чародей его достал, он не видел. Удар бросил
его на стену. Он оттолкнулся спиной, но отскочить не успел, не успел сделать
ложный выпад: удар лишил его дыхания. Он получил второй раз, в плечо, снова
отлетел назад, сильно стукнулся затылком о выступающие груди кариатиды.
Вильгефорц ловко подскочил, размахнулся и саданул его палкой в живот, под
ребра. Колени мгновенно стали ватными, он упал. И это был конец боя. В
принципе.
Стоя на коленях, он неловко пытался заслониться мечом.
Клинок, застрявший между стеной и пилястром, переломился под ударом со
стеклянным вибрирующим стоном. Он заслонил голову левой рукой, палка с размаха
сломала ему кость предплечья. Боль ослепила.
– Я мог бы выдавить тебе мозг через уши, – очень
издалека проговорил Вильгефорц. – Но ведь это был всего лишь урок. Ты
ошибся, ведьмак, перепутал небо со звездами, отраженными ночью в поверхности
пруда. Ага, тебя рвет? Прекрасно. Сотрясение мозга. Кровь из носа? Отлично. Ну,
стало быть, до свидания. Когда-нибудь увидимся. Возможно.
Он уже не видел ничего и ничего не слышал. Тонул, погружался
во что-то теплое. Думал, что Вильгефорц ушел, и поэтому удивился, когда по его
ноге с размаха ударил железный стержень, круша основание бедренной кости.
Следующих ударов, даже если они и были, он уже не помнил.
– Держись, Геральт, не поддавайся, – беспрерывно
повторяла Трисс Меригольд. – Держись. Не умирай… Прошу тебя, не умирай…
– Цири…
– Молчи. Сейчас я тебя отсюда вытащу. Держись… О боги,
у меня нет сил…
– Йеннифэр… Я должен…
– Ничего ты не должен! Ничего ты не можешь! Держись, не
поддавайся… Не теряй сознания… Не умирай, пожалуйста…
Она волокла его по полу, устланному трупами. Он видел свою
грудь и живот, все в крови. Кровь текла из носа. Видел ногу. Она была вывернута
под странным углом и казалась гораздо короче здоровой. Боли он не чувствовал.
Ощущал лишь холод, все тело было холодным, одеревенелым и чужим. Его тошнило.
– Держись, Геральт. Из Аретузы идет помощь. Уже скоро…
– Дийкстра… Если Дийкстра на меня нападет… мне конец.
Трисс дико выругалась.
Она тащила его по лестнице. Сломанные нога и рука
подскакивали на ступенях. Боль ожила, вгрызлась во внутренности, в виски, дошла
до глаз, ушей, макушки. Он не кричал. Знал, что крик облегчит боль, но не
кричал. Только раскрывал рот, это тоже приносило облегчение.
Услышал гул.
На верху лестницы стояла Тиссая де Врие. Волосы взлохмачены,
лицо в пыли. Она подняла обе руки, ее ладони запылали. Она выкрикнула
заклинание, а пляшущий на кончиках пальцев огонь ринулся вниз в виде
ослепительного гудящего шара. Ведьмак услышал грохот рушащихся стен и дикие
крики обожженных.
– Тиссая, нет! – отчаянно крикнула Трисс. –
Не делай этого!
– Им сюда не войти, – проговорила Великий Магистр,
не поворачивая головы. – Здесь – Гарштанг на острове Танедд. Никто не
приглашал сюда королевских прихвостней, выполняющих приказы своих близоруких
владык!
– Ты их убиваешь!
