Второе письмо состояло из нескольких строк:
«Дорогая Анна, срочно уезжаю в Лондон к отцу. Пришла теле! грамма, что он совсем плох. Оставайся на месте, я тебе напишу. По J дателю сего можешь доверять. Всей душой клянусь исполнить o6cJ щание. Твой любящий, вскорости, муж.
Джеффри Деламейн
Уиндигейтс-хаус, авг. 14, 4 часа пополудни.
Страшно спешу, поезд в 4.30».
Вот и все!
«Но кто же эти двое в гостинице? Она, наверное, Сильвестр? А он — Деламейн? — размышлял мистер Бишопригс, медленно складывая письмо по сгибам. — Эге, что бы это значило, сэры, в переводе на человеческий язык?»
Он приготовил еще один бокал грога для прояснения мыслей, сел за стол и, потягивая горячительное питье, принялся обмозговывать ситуацию, вертя письмо в скрюченных подагрой пальцах. Нелегко проследить за петлянием его мыслей, нащупывающих связь между этой парой и письмом, оказавшимся у него в руках. Их ли это письма или письма друзей? Кто может ему ответить?
В первом случае цель этой леди, можно сказать, достигнута, ведь оба они без обиняков назвали себя мужем и женой при нем и при хозяйке. Во втором случае, переписка, брошенная так легкомысленно, может рано или поздно пригодиться, что бы ни сказали простаки. И мистер Бишопригс, приобретший в конторе сэра Патрика деловые ухватки, вынул из ящика чернильницу с пером и накорябал на листке коротенькую приписку, когда и при каких обстоятельствах попали к нему эти листки. «Толково придумано, спрячу-ка я их подальше, глядишь, может, они и сослужат еще мне службу. Хе-хе! Добрый фунт стерлингов никогда еще не мешал таким беднякам, как я!» Придя к этому греющему душу заключению, мистер Бишопригс достал из внутренних закоулков буфета помятую жестяную коробку для мелочи и запер в нее украденную корреспонденцию — пусть дожидается своего часа.
К ночи ненастье усилилось.
Действие в гостиной непрерывно менялось, вот и сейчас в ней разыгрывалась новая сценка.
Кончив обедать, Арнольд велел убрать со стола. Затем придвинул стол к дивану, на котором лежала Анна, взял карты и, призвав на помощь все свое красноречие, стал уговаривать ее сыграть с ним партию, чтобы за этим невинным занятием коротать время, забыв о бушующей за окном грозе. Не имея больше сил пререкаться, Анна нехотя поднялась, села и согласилась попробовать. «Хуже все равно быть не может, — подумала она, беря у Арнольда карты. — Да и хватит уж докучать этому славному юноше своими горестями».
Пожалуй, никогда еще за игорным столом не встречались два таких неумелых партнера. Внимание Анны то и дело отключалось, а Арнольд, без сомнения, был самым плохим карточным игроком во всей Европе.
Анна перевернула козыря — девятку бубен. Арнольд посмотрел в свои карты и объявил игру. Анна отказалась поменять карты. Затем Арнольд объявил с обычным своим добродушием, что он проигрывает, и сделал первый ход козырной королевой! Анна взяла ее королем, забыв его объявить, и пошла козырной десяткой.
Арнольд неожиданно обнаружил у себя на руках восьмерку бубен.
— Какая жалость! — воскликнул он, бросая восьмерку на десятку. — А ведь вы забыли объявить короля. Объявляю за вас. Два, нет, три в вашу пользу. Разве с моей картой можно было что-нибудь сделать? У меня нет больше ни одного козыря. Ваша очередь играть.
Анна взглянула на свои карты. В этот миг за окном ярко вспыхнула молния, озарив комнату сквозь неплотно закрытые ставни; гром грохнул прямо над крышей, и дом содрогнулся до основания Во втором этаже пронзительно вскрикнула испуганная женщина, залаяла собака. Нервы Анны не выдержали. Она бросила на стол карты и вскочила на ноги.
— Не могу играть, — вырвалось у нее. — Простите меня, но это выше моих сил. Голова моя как в огне, сердце сейчас разорвется.
Она опять принялась ходить по комнате. Гроза усугубила нервное напряжение, и тревога, вызванная ложностью их положения сменилась отчаянным, нестерпимым страхом. Ничто не может оправдать риск, которому они подвергают не только себя. Они обедали вместе как замужняя пара, и вот теперь вместе коротают вечер, закрывшись в одном номере как муж и жена!
— Ах, мистер Бринкуорт! — умоляюще проговорила она. — Подумайте, подумайте ради Бланш, неужели нет никакого выхода?
Арнольд неторопливо собирал рассыпанные карты.
— Опять Бланш? — спросил он с убийственным спокойствием. — Интересно, как она себя чувствует в эту грозу?
Анна чуть не помешалась от этих слов. Она повернулась и бросилась к двери.
— Мне теперь все равно! — крикнула она в беспамятстве. — Нельзя продолжать этот обман. Я этого не допущу. Я сейчас сделаю то, что должна была сделать гораздо раньше. Что бы ни было, я сию минуту пойду скажу хозяйке всю правду.
Она уже открыла дверь и шагнула в коридор, как вдруг остановилась и вздрогнула всем телом. Неужели она не ослышалась и до нее действительно донесся — сквозь шум непогоды — стук колес экипажа за окном гостиницы?
Да! И не она одна услыхала этот звук. Мистер Бишопригс проковылял мимо нее к входной двери. На всю гостиницу разнесся резкий голос хозяйки, от удивления заговорившей на чисто шотландском наречии. Анна захлопнула дверь и повернулась к Арнольду, вставшему со стула в неменьшем изумлении.
— Приезжие! — воскликнула Анна. — В такую пору!
— И в такую погоду! — прибавил Арнольд.
— Может, это Джеффри? — спросила она. На какой-то миг к ней вернулась надежда, что он любит ее и вернулся с дороги.
— Это не Джеффри, — покачал головой Арнольд, — кто угодно, только не Джеффри.
В комнату неожиданно ворвалась хозяйка, еще более костлявая, чем всегда, ленты чепца ее развевались, глаза чуть не вылезли на лоб.
— Ах, мистрис, — обратилась она к Анне. — Кто бы вы думали приехал? В такую грозу! Из Уиндигейтса! И спрашивает вас.
Анна как онемела.
— Кто это? — вмешался Арнольд.
— Кто? — переспросила хозяйка. — Кто как не эта душенька, красавица, молодая леди, мисс Бланш.
Вопль ужаса вырвался из груди несчастной Анны. Миссис Инчбэр отнесла его на счет молнии, вспыхнувшей как раз в этот миг.
— Ах, мистрис! Вот мисс Бланш не станет кричать от какой-то молнии. Да вот и она сама, наша милочка! — с этим восторженным восклицанием хозяйка почтительно рванулась в коридор навстречу нежданной гостье.
И тут же послышался голос Бланш, зовущей Анну.
Анна схватила Арнольда за руку.
— Прячьтесь скорее! — прошептала она, в один миг очутилась у камина и задула обе свечи.
За окном опять сверкнула молния, и свет ее выхватил из темноты фигуру Бланш, замершую в дверях гостиной.
Глава тринадцатая
БЛАНШ
Миссис Инчбэр первая опомнилась и начала действовать. Велела принести огня и сурово отчитать горничную, принесшую свечи, — бездельники, забыли закрыть входную дверь.
