– Я боялась. Боялась, что у него теперь другая любимая
дочка. А когда эта дура позвонила и стала жаловаться, что Вика на нее
набросилась… Мне все стало ясно. Теперь-то я понимаю, как здорово он все
проделывал. «Мамочка сердится, мамочка тобой недовольна, но ничего, у тебя есть
папа, он-то тебя любит больше всего на свете. Мы бы могли покататься на катере,
но мамочка не разрешит». Мамочка, мамочка… чертова мамочка, которую начинаешь
тихо ненавидеть и думаешь, как бы было здорово, провались она сквозь землю.
– И вы решили все рассказать Людмиле?
– Решила. Чтоб она убралась из его дома и прихватила с
собой эту маленькую дрянь. А еще лучше, упекла бы его в тюрьму. Это ему за все
мои страдания. А она кудахтала: «Не может быть», «Ты на него клевещешь», –
у нее такой замечательный муж. А потом напилась, как свинья, и утонула в
бассейне.
– У Корзухина был хороший шанс оказаться в тюрьме,
расскажи вы мне правду в первую нашу встречу. Он тогда вам пообещал, что
теперь, когда нет Людмилы, вы будете жить вместе?
– Пообещал, – усмехнулась она. – Я-то сначала
надеялась, что девчонку заберут родственники. Он ее в психушку упек, и я
радовалась, пусть бы там и сидела, а потом Вику похоронили, и я поверила:
теперь все будет хорошо. А он отправил меня сюда. Выгнал. Ему не нужны старые
бабы. Если бы… если бы можно было всегда оставаться маленькой… Позвоните ему,
скажите, что я умру, если он не приедет, я умру. Дайте телефон, я сама позвоню…
папочка мой, папочка дорогой, любимый…
– Хватит! – рявкнул Тимур, все это время он стоял
у окна, глядя во двор. – Я вызову «Скорую», без психушки здесь точно не
обойтись.
«Скорая» приехала через двадцать минут. В квартире появилась
мужиковатая женщина с угрюмым лицом и с порога спросила:
– Что, опять руки резала? Звоните отцу, телефон где-то
на тумбочке. Он приедет, и она успокоится. Будет ходить за ней, точно она дитя
малое. Хороший мужик, и вот надо же: послал бог такую дочку…
– Сами звоните, – буркнул Тимур и повернулся ко
мне: – Поехали. У меня такое чувство, точно я дерьма наглотался.
В понедельник Дед принял меня ближе к обеду. Ожидая, когда
он освободится, я пила с Риткой чай.
– Что там с Корзухиным? – спросила она.
– Твой красавец-мужчина оказался редкой
пакостью, – доверительно сообщила я.
– Неужто он жену убил?
– Первую, вне всякого сомнения. А потом отделался от
исполнителя.
– Чем супруга ему досадила?
– Оказалась лишней.
– У него была любовница?
– Была. Удочеренная им дочка. – Ритка
присвистнула. – Когда она выросла, он потерял к ней интерес и женился
вторично. Его нежелание иметь собственных детей, которое нас с тобой так
удивило, объясняется просто: к детям у него большая любовь, но совсем другого
характера.
– Иди ты… – Ритка немного похлопала глазами, потом
головой покачала и добавила: – Дед этого мерзавца закатает под асфальт. –
Признаться, у меня не было ее уверенности, оттого я пожала плечами: – Брось,
Дед такого типа рядом с собой не потерпит.
– По нашим коридорам ходят исключительно ангелы,
соревнуясь друг с другом в размахе крыльев? – усмехнулась я.
– Допустим, не ангелы, но всему есть предел.
– Его причастность к убийствам еще надо
доказать, – вздохнула я.
– Ты да не докажешь? – в свою очередь усмехнулась
Ритка. – Ни в жизнь не поверю.
– Просто у тебя память короткая, – попеняла я
ей. – Сколько раз я получала по рукам, а заодно и по шее?
– Но сейчас совсем другое дело. Дед сам приказал.
В этот момент заветная дверь распахнулась, появился
посетитель, раскланялся с нами и удалился.
Я вошла в кабинет, но Деда за столом не обнаружила. Дверь в
комнату отдыха была открыта, и он позвал оттуда:
– Заходи.
Он сидел, откинувшись в кресле, прикрыв глаза, и вроде бы
дремал, потом посмотрел на меня и улыбнулся. Похлопал по ручке кресла,
предлагая присесть, я села, разглядывая его с некоторым беспокойством.
– Тебе следует больше времени уделять своему здоровью.
– Непременно. У тебя есть новости?
– Есть. Только не знаю, хорошие или не очень.
– Разберемся. Выкладывай.
– История началась почти пятнадцать лет назад. Корзухин
сожительствовал со своей падчерицей, супруга то ли догадалась об этом, то ли
просто ему надоела, и он решил от нее избавиться. Обращаться к своему дружку
Грузневу не рискнул, должно быть, опасался шантажа, и нанял некоего Арапченко,
который работал в его фирме. Тот деньги получил и уехал в далекие края с
надеждой на счастье. Но по прошествии пятнадцати лет вернулся в наш город.
Деньги кончились, и он решил немного тряхнуть бывшего работодателя. Но успел
получить лишь часть денег, после чего скончался.
– Хочешь сказать, его убил Корзухин?
– Вряд ли. Скорее всего, на этот раз ему пришлось
обратиться за помощью к Грузневу, а тот отправил выполнять задание одного из
своих парней. Хотя мог и сам Корзухин. Во втором браке все повторилось, он спал
с падчерицей, причем умело настраивал ее против матери. Инна, это старшая,
сообразила, что происходит, и приехала вразумлять жену Корзухина. Та после
разговора с ней выпила лишнего, а кончилось это купанием в бассейне.
– То есть бабу эту никто не убивал?
– Нет. Но…
– Подожди. Доказать причастность Корзухина к убийству
пятнадцатилетней давности невозможно, раз исполнитель мертв. Я правильно понял?
– В общем, да…
– А исполнителя, скорее всего, убил не он сам, а кто-то
из людей Грузнева? То есть и здесь все бездоказательно?
– Почему же, – почувствовав беспокойство,
возразила я. – Если это сам Корзухин, я найду доказательства, если нет…
все равно шансы неплохие, присмотрюсь к ребятам Грузнева.
– Об этом даже не думай, – устало махнул рукой
Дед. – Не хватает мне свары с этими типами.
– Ты имеешь в виду своих друзей?
– Имею. О том, что он с падчерицами сожительствовал, тебе
его старшая рассказала? Она это подтвердит?
– Возможно.
