– Нет. Уехала. Вчера. Я не в обиде, в конце концов, у
нее своя жизнь.
– У меня создалось впечатление, что она готова быть
рядом с вами столько, сколько потребуется.
– Она хорошая девочка, но злоупотреблять добротой
близких все-таки не стоит.
– Я хотела вот о чем спросить вас, Владимир
Сергеевич, – после небольшой паузы начала я. – Вы помните некоего
Арапченко? Он работал у вас водителем, довольно давно, лет четырнадцать назад?
– Арапченко? – нахмурился он. – Возможно,
работал. Согласитесь, четырнадцать лет – большой срок. А в чем дело?
– Странная история, он у вас работал, а через несколько
месяцев после гибели вашей первой жены уехал довольно далеко от этих мест,
причем уехал вовсе не бедным человеком, открыл свое дело… А месяц назад вдруг
явился сюда и, представьте, был застрелен. Он, кстати, наводил о вас справки.
Вот я и подумала…
– Не знаю, что вы подумали, Ольга Сергеевна, но
никакого Арапченко я не помню, – спокойно ответил Корзухин. – Наводил
человек справки, и что с того? Может, ему была нужна работа. Я начинаю думать,
что моя скромная персона слишком вас занимает. Вы, случайно, в меня не
влюблены? Вашему мужу стоило бы уделять вам больше внимания. – Он широко
улыбнулся и поспешил побыстрее от меня отделаться, увидел какого-то типа в
толпе и рванул к нему.
Разговора не получилось, а жаль. Пока я горевала по этому
поводу, всех пригласили к столу. Корзухин оказался очень далеко от меня, что
горе мое лишь усугубило. Пошли тосты, Корзухин, судя по всему, уходить не
спешил. Может, боялся, что я перехвачу его по дороге и начну приставать с
вопросами? Я томилась на чужом празднике жизни, дважды собиралась улизнуть, но
продолжала сидеть за столом, наблюдая за Владимиром Сергеевичем. Он достал из
кармана пиджака телефон, как видно, услышав звонок, взглянул на дисплей без
удовольствия, поднялся с места и направился в сторону туалета.
Я поспешила за ним, коридор был пуст, и слова Корзухина,
идущего впереди, я слышала очень хорошо.
– Приеду через неделю. Или через две. Ты понимаешь, что
я занят? Я не выгонял тебя, не болтай чепухи. Ты мне нужна. Я люблю тебя. Ради
бога, давай без истерик.
Он вошел в туалет и громко хлопнул дверью, а я замерла возле
этой самой двери, но более ничего не услышала, кроме шума воды, льющейся из
крана. Я зашла в дамскую комнату по соседству, Корзухин вскоре вернулся в зал,
а я решила, что мне там больше делать нечего, и смылась тихо, по-английски.
Я садилась в машину, когда меня окликнули из темноты.
Придерживая дверь, я ждала, что будет дальше. В свете фонаря, что освещал эту
часть стоянки, возник силуэт мужчины. Он приблизился, и я узнала Заболоцких,
шофера Корзухина.
– Не возражаете, если я сяду в вашу машину? –
сказал он тихо. – Не хочу, чтобы нас видели вместе. – Он сел, я тоже
и вопросительно взглянула на него. – Я вас не напугал?
– Да я не пугливая, – заверила я. – Хотите
что-то рассказать?
– Хочу. Долго думал, стоит или нет, а сейчас вас увидел
и решился.
– Слушаю вас очень внимательно.
– Возможно, то, что я хочу сказать… ладно, обойдусь без
предисловий. У Корзухина есть приятель, Грузнев Юрий Маркович. Живет в Москве,
бывает здесь наездами, а на этот раз здорово задержался. Вы его знаете?
– Нет. Но наслышана.
– Так вот, они о вас говорили. Сначала я к разговору не
прислушивался, но когда понял, о ком речь… Грузнев сетовал, что торчит здесь
прорву времени, а ничего не происходит. «Может, мы зря так уверены, что ей
известно, где он?» Так он сказал, а Корзухин в ответ: «Так заставь ее
действовать, тебя что, простым вещам надо учить?» Это все, – вздохнул он,
приглядываясь ко мне.
– Спасибо, – кивнула я.
– А есть за что? – усомнился он.
– Есть. Были у меня сомнения, теперь испарились.
– Рад, если сумел помочь.
Он вышел из машины и нырнул в темноту.
Ночью меня мучила бессонница. Дошло до того, что я решила
отправиться гулять с Сашкой, но вовремя передумала – вряд ли Тимура это
порадует.
Утром я встала рано и бесцельно бродила по квартире, ожидая,
когда проснутся мои домочадцы. Первым вскочил пес, за ним Тимур, ворча, что в
выходной выспаться не дают. Заглянув в ванную, где брился муж, я покаянно
сообщила:
– Мне надо увидеться с Инной Корзухиной.
– Так она вроде уехала?
– Уехала. Но увидеться надо.
– Зачем? – спросил Тимур и головой покачал в
досаде.
– Я же тебе вчера все объяснила, уверена, что свою первую
жену Корзухин убил. Вот только мотив отсутствует. Я думала, думала и…
– И придумала, – съязвил Тимур. – Можно
узнать, что?
– У меня выходит одно: дочь, то есть Инна.
– В смысле, он не хотел разводиться, чтобы не потерять
ребенка? И поэтому убил жену? Ребенок ведь даже не его. Допустим, он очень
любил девчонку, но…
– Вопрос, как он ее любил.
Тимур замер с бритвой в руке.
– Сколько ей тогда было лет? – едва смог
произнести он.
– Двенадцать. Вике – четырнадцать. Корзухин утверждает,
что у девчонки был любовник и жена их застукала. Только жена его слова
подтвердить не может. Оттого второй вопрос: а был ли мальчик?
– У меня такое в голове не укладывается, – сказал
Тимур.
– У меня пока тоже. Но по-другому не складывается.
Вчера Инна ему звонила, у меня создалось впечатление, что она поведением отчима
недовольна. Самое время с ней поговорить. В субботу утром она, скорее всего,
будет дома, нам следует поторопиться.
– Хорошо, – кивнул Тимур. – Поехали. По
дороге где-нибудь позавтракаем.
Сашка, сообразив, что мы уходим, был так возмущен, что нам
пришлось взять его с собой. Пес устроился на моих коленях, вел себя скромно,
поглядывал в окно, приподняв уши, и казался вполне счастливым.
Въехав во двор дома, где жила Инна, Тимур нашел место, где
приткнуть машину, и сказал:
– Иди. Мы с Сашкой погуляем. Если что, кричи громче,
приду на помощь.
– Что за странные идеи?
– Нормальный человек, услышав твою версию, поспешит
вызвать психушку.
