— Ну‑ну, сходи, чем черт не шутит! Только,
надеюсь, ты не собираешься совсем уезжать в Россию?
— Зачем? Да и куда?
— Ну, у тебя же есть в Москве квартирка.
— Она сдана.
— Но ведь не навечно. Ты только имей в виду — я
возвращаться не буду и Никитку не пущу! Ни под каким видом! Если что, поедешь
одна, помни это!
— Я все знаю, мамочка, но если подворачивается такой
шанс, я не имею права его упустить!
Гостиница «Три льва» в темноте выглядела прелестно. А уж
после сегодняшнего снегопада в особенности. Она стояла немного на отшибе, и
теплый свет окон так и манил к себе. Варя остановилась, как в детстве, сгребла
немного снегу и съела. Снег в Альпах был чистый и, как показалось Варе,
необыкновенно вкусный. Вот если Шилевичи будут ждать меня в холле, все
получится, загадала она и с замиранием сердца толкнула дверь.
Шилевичи сидели в креслах возле елки. Семен Романович сразу
поднялся ей навстречу.
— Варвара, душевно рад! Молодчина, пунктуальность —
бесценное качество для актера.
— Я не люблю опаздывать.
— О, значит, с вами хорошо крутить роман! —
засмеялась Надежда Михайловна.
— Предлагаю пойти в ресторан и продолжить разговор за
хорошим ужином! Мне так нравится здешняя жратва!
Варя промолчала, но в душе обрадовалась. Разговор за ужином
будет более непринужденным.
— Итак, Варвара, вы наверняка умираете от любопытства,
что же за роль я вам предлагаю!
— Не то слово! — широко улыбнулась Варя.
О, какая улыбка! — подумал Семен Романович. Чутье меня
не подвело.
— Варюша, я предлагаю вам очень выигрышную и эффектную
роль. Это будет кино, естественно в формате 4+1.
— Что это? — растерялась Варя.
— Четыре серии и одна. Кино и телевариант. Куда ж мы
нынче без телевидения? Прокат у нас хромает на обе ноги. Но зато телевидение
дает сумасшедшую аудиторию, тем более, мы работаем с крупнейшим телеканалом. А
теперь пусть Надежда Михайловна вкратце расскажет, в чем там суть, это ведь ее
сценарий! К сожалению, мы не взяли с собой ни экземпляра, ни компьютера, но…
— Так даже лучше… — пролепетала Варя.
— Это история подлинная на восемьдесят
процентов, — начала Надежда Михайловна. — История моей дальней
родственницы. В советские времена она была нашей разведчицей, вращалась в
высших кругах Англии, у нее были головокружительные романы, она совершала
истинные чудеса, а потом ее предал один тип, сбежавший из Союза на Запад, ее
посадили в тюрьму, потом обменяли на английского шпиона, она вернулась в Союз,
но вдруг поняла, что не может там жить, задыхается, и поставила себе цель —
сбежать на Запад. И ведь сбежала…
— И ее оставили в живых?
— Представьте себе! В Союзе началась перестройка, и
стало как‑то не до нее, тем более что она сделала в Дании пластическую
операцию, хирург влюбился в нее без памяти и они уехали в Южную Африку. Она и
сейчас там живет. Я была у нее несколько лет назад. Но в фильме этого,
разумеется, не будет. Там у нас открытый конец…
— Пока открытый, — как‑то грустно улыбнулся
Семен Романович.
— Что ты хочешь сказать? — удивилась Надежда
Михайловна.
— Надя, ты же понимаешь, что канал может не захотеть… И
они будут требовать, чтобы ее пристрелили или, наоборот, сделали чуть ли не
главой разведки… Не удивляйтесь, Варя! Раньше была цензура государства, а
теперь цензура продюсеров… Причем они зачастую, прикрываясь требованиями
канала, проводят в жизнь собственные дурацкие идеи.
— Сеня, не заводись. Это у него больная тема.
— Ну как вам, прелестная Варенька?
— По‑моему, это просто здорово! Так интересно! И
роль… о такой можно только мечтать! Но я не знаю, справлюсь ли…
— Вы машину водите?
— Да. Я даже одно время преподавала экстремальное
вождение.
— С ума сойти! — хлопнул в ладоши Семен Романович. —
А верхом ездите?
— Езжу, хотя не могу сказать, что виртуозно…
— А какими‑нибудь единоборствами владеете?
— Чего нет, того нет. Но я научусь, если нужно…
— Посмотрим! Варя, а что вы еще умеете?
— Говорят, я неплохо пою. И танцую тоже…
— Ну, петь не обязательно…
— Да почему? — воодушевилась Надежда
Михайловна. — Мы сделаем так, что вам будет что петь! Сеня, надо заказать
песню, такой забойный шлягер!
— Забойный шлягер нам не подойдет… — както даже
брезгливо поморщился Семен Романович.
— Назвать это можно как угодно, но должна быть такая
песня, ну вроде журбинского вальса из «Московской саги».
Семен Романович опять сморщил нос.
— Очень хорошая песня! — твердо заявила Надежда
Михайловна.
— Дело вкуса! — вздернул бровь Семен Романович.
— Но ты же не будешь отрицать, что песня была весьма
полезна для этого не самого лучшего из сериалов.
— Согласен. Но у нас будет лучше!
— Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить! — улыбнулась
Надежда Михайловна. — Ну вот, а теперь, Варюша, расскажите о себе. Как вы
попали в эту альпийскую глушь из стольного града?
— Да это банальная история. Вышла замуж, родила…
— Надя, мы еще совсем мало знакомы, а ты уже хочешь
исповеди? — вступился за Варю Семен Романович, поняв, что ей не хочется
сейчас об этом говорить.
— Ты прав, Сенечка! Для нас сейчас важно не прошлое
Вари, а настоящее и в особенности будущее…
— Ну, будущее теперь зависит от вас, — улыбнулась
Варя.
— Нет, Варя, теперь все зависит от вас! — горячо
воскликнул Семен Романович. — Когда вы сможете прилететь в Москву?
— А когда нужно?
— Сейчас сообразим. Сегодня восьмое января. Мы
возвращаемся в Москву одиннадцатого, но раньше пятнадцатого активная
деятельность в Москве невозможна. Думаю, дней пять уйдет на разговоры с
продюсерами, так что где‑то в конце января. Я вам буду звонить, держать в
курсе дела.
— Семен Романович, я ведь работаю, и мне хотелось бы
знать заранее, хотя бы за неделю… — робко проговорила Варя.
— Где это вы работаете? — словно бы взревновал
режиссер.
— Я администратор в сети косметических салонов.
— Какая тоска! — воскликнул Семен Романович.
— Как интересно! — заметила Надежда
Михайловна. — А если, дай Бог, все получится, что же будет с вашей
работой?
— Мне придется уйти.
